Ольга Новикова - Актуальные проблемы Европы №3 / 2012

И хотя международный рейтинг восприятия коррупции равнялся в Тунисе 4,3 по десятибалльной шкале, будучи таким же, как в Латвии и Словакии, а его место по этому показателю было только 59-м в мире (из 178, последнее из которых занимало Сомали) [The 201 °Corruption…], грабительская деятельность «семьи» вызывала негодование тунисцев, в том числе крупных и средних предпринимателей, не допущенных к «кормушке», и представителей малого бизнеса – стержня среднего класса, считавшегося надежной опорой режима.

Несомненным является тот факт, что близость к президенту или его окружению открывала здесь деловым людям свободный доступ к получению кредитов из государственной и смешанной банковской системы. В свою очередь иностранные инвесторы, желавшие открыть свой бизнес в Тунисе, были вынуждены искать связи среди здешних лиц, близких к президентскому дворцу, сколь бы сомнительной ни была их репутация.

Перетряхивая грязное белье нового Карфагенского дворца, который был возведен рядом со старым (времен Бургибы), его бывший мажордом, сбежавший в Париж, упомянул среди прочего следующий эпизод. Незадолго до «Революции 14 января» Бен Али увидел страшный сон, о котором он рассказал. Приснился ему «святой» Сиди Хмид Баннур, изрекший: «Ты перенес мою могилу, чтобы построить свой дворец. Я же перенесу тебя за моря, и ты умрешь на чужбине» [Ben Chrouda L., Soares I., 2011]. Правдива эта история или нет, но в конце июня 2011 г. в Тунисе состоялся заочный судебный процесс, в итоге которого Бен Али и его жена были приговорены к 35 годам тюрьмы именно за растрату государственных средств на строительство дворцов. Позже Бен Али получил дополнительные заочные приговоры: за пытки политзаключенных, расправу с манифестантами.

Не вдаваясь во все детали истории развития «финансового спрута» Бен Али – Трабелси, процветание которого началось в эпоху приватизации (ускоренной в 2000-х годов), следует отметить, что на каком-то этапе общество теряет относительно терпимое отношение к непотизму и коррупции. Это и произошло в Тунисе, казалось бы, в один миг.

Ощущение, что в стране назревает политический кризис, который, возможно, вновь разрешится путем дворцовой революции, испытывали здесь многие осведомленные люди. Оно возрастало по мере прогрессирования болезни Бен Али (онкологического характера), лечение которой велось либо за границей, либо в приватной клинике Карфагенского дворца гормональными препаратами. Под их воздействием президент лишь несколько часов в сутки был дееспособен, в остальное время всем заправляла Лейла. Таким образом, «трагедия политического долголетия» Бургибы повторилась в виде фарса.

Однако верхушечный государственный переворот если и готовился, то не состоялся; его опередил взрыв энергии протеста, накопившейся в недрах тунисского общества, основная масса которого долго, быть может, слишком долго не роптала.

После бегства Бен Али президентские обязанности взял на себя, согласно Конституции, председатель Палаты депутатов Фуад Мебазаа, которого парламент наделил полномочием издавать декреты, имеющие силу закона 35 35 Ожидалось, что в срок до 60 дней (согласно той же Конституции, модифицированной в 1988 г.) состоятся выборы нового президента, но по разным причинам этот вопрос был отложен. . Временное («переходное») правительство возглавил Мухаммед аль-Ганнуши, занимавший пост премьер-министра с ноября 1999 г. Оба тут же объявили о своем выходе из рядов ДКО.

На первой же своей пресс-конференции Мухаммед аль-Ганнуши заявил, что главные задачи его правительства – нормализовать обстановку в стране, подготовить законопроект о всеобщей амнистии и организовать внеочередные парламентские выборы, которые впервые будут выведены из-под контроля министерства внутренних дел.

Тем временем в город Тунис двинулись из провинции, в том числе из Сиди-Бу-Зида, «караваны свободы», их участники, мало похожие на лиц с высшим образованием, несколько суток дневали и ночевали на площади Касбы перед зданием правительства, требуя ухода в отставку аль-Ганнуши и прочего «охвостья» старого режима. В первую очередь имелись в виду министры иностранных дел, внутренних дел и обороны.

Некоторые полагали, что это была чья-то провокация с целью вставить палки в колеса переходного правительства. Другие верили в «самостийность» манифестантов, хотя кто-то предоставил им грузовики и автобусы, на которых они прибыли. Премьер частично уступил их требованиям: сам он остался на своем посту, но 27 января снял указанных ключевых министров. На следующий день имел место разгон демонстрантов на площади Касбы, которых генерал Рашид Аммар, явившийся сюда безоружно и без охраны, напрасно призывал к сдержанности. Потом, они как приехали караваном, так и уехали.