Татьяна Нефедова - Неизвестное сельское хозяйство, или Зачем нужна корова?

Участки у населения небольшие, в основном от 10 до 20 соток, и подавляющее большинство жителей никаких земель больше не использует. Только те, у кого есть скот, арендуют 1–2 га сенокосов у администрации или используют заброшенные колхозные поля, тем самым частично спасая их от зарастания лесом. Но даже столь небольшие участки далеко не у всех используются полностью, что резко отличает хозяйства населения этой зоны от южных. 100 %-ная занятость участка посадками была только у половины опрошенных, а у некоторых кроме картошки и бурьяна нет вообще ничего. У остальных – та же картошка и несколько грядок овощей, в основном для себя.

Две трети опрошенных не имели никакого скота, многие – даже птицы. Одна корова была у четверти опрошенных, а две – это уже большая редкость. Поскольку коллективные предприятия не работают и натуроплаты нет, то свиней тоже почти никто не держит. И уж совсем мало коз и овец. Это весьма странно, так как при таком обилии травы, что существует в этой зоне, уход за мелкими неприхотливыми животными, особенно козами, по силам любой бабушке. Большинство отвечали, что они уменьшили свое хозяйство в последнее десятилетие (см. раздел 2.8).

Хозяйств, продающих половину и больше своей продукции в этом районе, где есть реальный спрос на нее, очень мало. А зарплаты, если и выплачивались, то не превышали в 2003 году 1500 руб. в месяц. Большинство считает, что стали жить хуже, чем прежде, причем значительная их часть – это люди старших возрастов. Важно другое – те, кто считает, что жить стало лучше, – хозяева, увеличившие свое производство. Но таких хозяев всего 18 %. Пассивность основной части населения налицо. 60 % опрошенных не хотели бы уезжать из сельской местности, но для своих детей подавляющее большинство не желают такой же судьбы и связывают их будущее только с городом.

Рисунок 2.5.1. Дачный дом в деревне Терехово Шуйского сельского округа Валдайского района

Еще в большей степени личное хозяйство натурализовано на западе района, где совсем мало дачников. Именно здесь люди находятся в наиболее сложном положении, особенно там, где уже нет колхозов. Индивидуальные хозяйства существуют в основном для самообеспечения. Очень многие молодые люди живут только за счет пенсий своих родителей и лишь изредка перебиваются случайными заработками.

В целом, согласно статистике сельских администраций, почти повсеместно в личных хозяйствах в 1990-х годах произошло сокращение поголовья частного скота, особенно сильное во второй половине 90-х, несмотря на обилие сенокосов и пастбищ. Это произошло в том числе и из-за того, что Валдайский молокозавод закрылся, предприятия принимать продукцию перестали, перекупщики сюда заезжают редко – и, кроме дачников, покупать ее практически некому. Но дело не только в сбыте. На трассе Москва-Петербург с весьма интенсивным движением никто не продает продукцию своих огородов. Районная администрация организовала 13 пунктов приема молока у частников, но молоковозы нередко уезжают пустые. Потребкооперация жива, но цены закупок там очень низкие. Население, избалованное «богатыми» москвичами и петербуржцами, ориентировано на высокие цены и в отсутствие «дачного» спроса предпочитает не продавать свою продукцию вовсе.

Рыбной ловлей занимаются лишь 30 %, охотой – намного меньше. Единственное постоянное занятие местных жителей – это сбор грибов и ягод. 90 % опрошенных ответили, что они регулярно ходят в лес за грибами. Тем не менее и дары леса не дают особого дохода, так как здесь, в отличие от Каргополья, и леса не так богаты, и соответствующая инфраструктура менее развита. Перекупщики сюда не приезжают, каждый третий из ответивших подтвердил, что продает грибы на автотрассе, но делает это нерегулярно, хотя такой «бизнес» может приносить в сезон по 200–400 руб. в день.

«Импортные локомотивы»

Главной движущей силой оказываются не местные жители, а приезжие, которые наряду с дачниками выполняют функцию «локомотивов», вытаскивающих район из экономической депрессии.

Грустный раздел о вымирании сельского хозяйства глубинки хочется закончить примером того, что можно сделать в этой зоне.

Олег Михайлович Гусаков приехал в село Шуя из Приднестровья, где долго шла война. Приехал, оставив там большой дом и хозяйство в 50 свиней. Хотелось покоя и простора для деятельности, а сюда, на Валдай, вышла замуж дочь. Вот и решил Гусаков поучаствовать в восстановлении российской глубинки, ведь сам он с Севера, это судьба забросила его в горячие южные края.