Внешнему виду Десятинной церкви соответствовало ее богатое убранство. Стены по византийскому образцу покрывались фресками и мозаикой; полы были выстланы кусочками цветного мрамора. Судя по своеобразию художественной манеры, росписи выполняли греки. К сожалению, живопись погибла вместе с храмом, но о мастерстве художников можно судить по сохранившимся фрагментам. Археологи обнаружили часть лица неизвестного святого, точнее, его глаза. Широко раскрытые, устремленные прямо на зрителя, они производят гипнотизирующее действие. Известно, что греческие иконописцы отличались невероятно экспрессивной манерой письма, знакомой нашим современникам по работам Феофана Грека.
Безымянный святой. Фреска Десятинной церкви.
В одухотворенности образов, их величии и силе характеров заключены основные черты, воплощенные автором росписи Десятинной церкви. Фрески храма свидетельствуют об изменениях эстетических норм в искусстве того времени. Впервые в Древней Руси мастера обратились к сложному и глубокому миру человека. Если раньше живопись не выходила за рамки декоративных мотивов, довольствуясь условными изображениями фигур, то теперь значительно расширила горизонты. Главным ее объектом стал человек, хотя и в религиозных атрибутах. Изобразительное искусство, как и литература, заключало в себе жизненную правду, отражая реальное бытие и суть восприятия мира.
Для строительства и украшения огромного храма потребовалось создание целого производства. Владимир пригласил иноземных художников, видимо не рассчитывая на местные таланты в столь тонкой работе. Грекам помогали городские ремесленники, которые, кроме того, занимались приготовлением строительных материалов.
На Руси это был первый грандиозный проект, и немалую роль в его осуществлении сыграли киевляне. Проекты такого размаха часто становились основой для развития местных художественных сил; даже второстепенное участие в строительстве служило хорошей практикой. Именно ко времени возведения Десятинной церкви относится зарождение киевской школы, определявшей стиль отечественной иконописи вплоть до XVII века.
Потомки Владимира не уделяли должного внимания детищу отца. На фоне новых построек Десятинная церковь уже не выглядела столь величественно и постепенно теряла значительность.
Второе ее рождение состоялось благодаря чудесному открытию мощей Владимира и Анны. Останки княжеской четы обнаружил киевский митрополит Пётр Могила (1597–1647), «имевший обыкновение посещать святые храмы каждую субботу. В назначенное время преосвященный пошел в Десятинную церковь, где отправил обычную свою молитву, и по выходе из оной, обозревая окрестности, увидел нечаянно яму, которую из любопытства приказал глубже разрыть.
Тогда в оной были найдены два мраморных гроба, в которых, по надписям, лежали кости святого Владимира и супруги его, греческой царевны Анны. По открытии гроба митрополит взял великого князя голову, которую положил в церкви, сим князем издревле созданную, а в сие время митрополитом Могилою возобновленной».
Летописец отнес это событие к 1635 году, когда Десятинная церковь «к падению клонилась». Составив малую часть «бывшей огромности», отреставрированный храм уже не падал, хотя и не сиял золотыми главами, как в старину.
Ярослав I Владимирович Мудрый (978-1054), будучи князем новгородским, так сильно желал независимости, что отказался платить отцу ежегодную дань в 2 тысячи гривен, как делали все посадники. Смелый поступок получил одобрение новгородцев, но вызвал гнев Владимира. Киевский князь приготовился к походу против сына, приказал исправлять дороги, строить мосты, но вскоре заболел и скончался. Великокняжеский стол захватил Святополк, предварительно умертвив братьев Бориса, Глеба и Святослава, за что получил прозвище Окаянный.
В Повести временных лет описаны трагические события 1015 года, когда «посланные князя напали на блаженного Бориса, как дикие звери из-за шатра, и просунули в него копья, и пронзили его, а вместе с ним слугу, отрока-венгра по имени Георгий, который прикрыл господина своим телом. Бориса завернули в шатер, положили на телегу и повезли, а он еще дышал, пока варяги Святополка не пришли и не прикончили его». Далее рассказано о смерти другого брата, зарезанного собственным поваром: «Торчин, вынув нож, зарезал его как ягненка. Так был он принесен в жертву и брошен на берегу между двумя колодами. Затем увезли его и положили рядом с братом в церкви Святого Василия».
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу