Ростислав Рыбаков - Индия. 33 незабываемые встречи

И она принимает решение.

Расстояние от Джайрамбати до Калькутты всего 60 миль или чуть больше – в зависимости от того, какой дорогой воспользоваться Дорог было две и у обеих была скверная репутация В те годы, о которых идет речь, в довершение к обычным неудобствам сельских проселочных дорог, на них во всю пошаливали. Британский порядок был строг только в городах, там, где стояли гарнизоны, а в глубинах Индии жили по старинке, не очень даже интересуясь, кто правит их страной из-за синей линии горизонта – моголы, местные царьки или неизвестно откуда взявшиеся бледнолицые господа.

Разбойники были зачастую не простые душегубы, а весьма колоритные душители с религиозным окрасом– Индия есть Индия Бесшумно возникая сзади жертвы в черноте тропической ночи, они специальным платком в одно мгновение намертво сжимали ей горло, повторяя при этом имя богини Бхавани. Говорили, что Бхавани сама создала это бандитское сообщество и даже на глиняных муляжах сама научила их страшному искусству удушения – ритуального убийства без пролития крови. Впрочем, главной целью, конечно, оставалось ограбление и нередко во главе ночных банд стояли видные люди, старосты окрестных деревень, в течение дня намечавшие среди гостей на ярмарках и празднествах более или менее богатых и указывавшие на них своим сообщникам.

Весь этот макабр уходил далеко в глубь истории. Еще в VII веке Сюань Цзан, путешественник из Китая, писал о наследственных душителях (как во всех кастах, «ремесло» передавалось от отца к сыну), сделавших грабеж и убийство своим религиозным долгом.

Быть задушенной на пути в Калькутту Сарада не опасалась – женщин, как правило, среди жертв богини Бхавани не было. Да и взять у нее было нечего.

Забегая вперед, скажу, что встречи с разбойниками избежать не удалось Только случилось это позднее, через несколько лет, когда она вторично шла пешком из родной деревни, где гостила некоторое время, в Калькутту, к своему странному и великому мужу.

В тот раз ночь застала ее в пути, одну-одинешеньку. По счастью, ночные тати, муж и жена, появились не сзади и не бесшумно – конечно, это были не легендарные душители, а просто обычные злоумышленники, но все равно их вопли и зверские физиономии могли до смерти напугать любого.

Любого – но не Сараду. Ее внутренняя абсолютная чистота не позволила ей испугаться, и подсказала неожиданную для них и естественную для нее реакцию. «Батюшка, матушка, – сказала она, сложив ладони, – я иду в Дакшинешвар, к моему мужу, а здесь, говорят, лихие люди, защитите вашу дочь, пожалуйста!». В этом сказочном обращении нет никакой игры, так действительно она видела окружающий мир.

Незадачливые «батюшка с матушкой» были настолько тронуты ее словами, что бережно довели ее до самого конца пути, до кельи Рамакришны, где и сдали ее ему с рук на руки. И он, истинный сын Индии, принял их с почестями – как если бы они, и вправду были ее родственниками.

Странно для нас, но логично для атмосферы этой удивительной страны, впоследствии они забросили свой неблаговидный промысел, не раз приходили к Рамакришне и стали, в конце концов, его последователями.

Все это было позднее. Но первый поход Сарады Деви из родного дома в Джайрамбати в обитель мужа в Дакшинешваре близ Калькутты тоже оказался не вполне благополучным. Сначала все складывалось удачно – по случаю какого-то праздника (биографы спорят, какого именно) группа женщин из ее деревни решила идти в Дакшинешвар, чтобы совершить омовение в Ганге. Сарада вызвалась идти вместе с ними. Ее отец, Рамачандра, сразу же понявший, что именно притягивает его дочь, решил сам сопровождать ее. Был выбран благоприятный день – без этого в Индии не предпринимается ничего, даже сейчас – и яркая красочная процессия зашагала по пыльной дороге, такой же дороге (с соединяющимися над ней огромными деревьями, с изумрудно зелеными полями, с маленькими, затянутыми ряской водоемами, где из грязи и вони тянется божественный лотос), словом, по такой же дороге как та, что спустя несколько десятилетий найдет своего художника в лице великого Киплинга (жившего, кстати сказать, в описываемые дни со своими родителями сравнительно недалеко от дороги, по которой двигалась Сарада).

Никто не спешил, шли медленно, но Сарада все отставала. Отец дожидался ее, каждый раз недоумевая – то ли она уставала с непривычки ходить пешком на длинные расстояния, то ли давала знать о себе иная усталость, нервная, не только от сплетен и пересудов, но и от неизвестности, ждущей ее впереди.