Владимир Малышев - Петербургские тайны. Занимательный исторический путеводитель

Позднее такие распродажи были поставлены на поток. Только с 1 января по 7 июня 1929 года «Антиквариат» сумел получить из Эрмитажа 1221 предмет для экспорта. А за июль – уже 3017 предметов, в том числе более 200 ценнейших полотен! Из Ленинграда сокровища культуры отправляли за границу вагонами и даже целыми пароходами.

Вслед за Гульбенкяном российскими сокровищами заинтересовался американский миллиардер Эндрю Меллон, занимавший тогда пост министра финансов США. Вскоре его личной собственностью стали такие шедевры Эрмитажа, как «Мадонна Альба» Рафаэля, «Откровение Моисея» Веронезе, «Венера с зеркалом» Тициана, «Портрет офицера» Хальса. Ему хотели продать еще ряд других величайших шедевров, в том числе и «Мадонну Литту» Леонардо да Винчи, но, к счастью, эта позорная сделка не состоялась: Меллон покинул свой пост в Вашингтоне.

Все сделки с ним, как и другие продажи из музеев, совершались в глубокой тайне, но потом информация все же просочилась в газеты. Но только в западные. В СССР общественность о распродаже Эрмитажа не знала до тех пор, пока Советский Союз не рухнул. Правду о колоссальном ущербе, нанесенном большевиками первому музею мира и всему национальному достоянию страны, знали лишь сами торговцы во власти да горстка искусствоведов и работников Эрмитажа.

Умерший от голода в блокадном Ленинграде Лев Пумпянский, знавший о разграблении, с горечью написал, имея в виду знаменитую картину французского художника Ватто «Мецетен»:

В итоге Внешторг вкупе с «Антиквариатом» за шесть лет позорных распродаж отправили за границу 1450 картин, которые украшают теперь музеи других стран. Продажи были прекращены только в 1932 году, когда Сталину пожаловался на это будущий директор Эрмитажа академик Иосиф Орбели.

Но исправить то, что уже произошло, было нельзя. Если говорить только лишь о всемирных шедеврах, то Эрмитаж, в частности, потерял:

Рафаэль – продано две картины, осталось две;

Рембрандт – продано десять, осталось семь;

Боттичелли – продана одна, осталось две;

Тициан – продана одна, осталось две;

Ван Дейк – продано семь, осталось тринадцать;

Ван Эйк – продано три, не осталось ни одной;

Перуджино – продана одна, осталась одна;

Веласкес – продана одна, осталось две…

Но это были еще не все потери. Когда правительство большевиков переехало в Москву, оно захотело создать там музей за счет Эрмитажа. В результате несколько сотен работ переехало в столицу (в том числе, шедевры Рембрандта, Рубенса, Боттичелли, Каналетто и др.). Тем не менее несмотря на все это разорение Эрмитаж продолжает оставаться крупнейшим музеем России и одним из величайших собраний произведений искусства в мире.

В Эрмитаже есть один экспонат, о котором и о прототипе которого следует рассказать особо. Сразу после смерти Петра I Растрелли приказали вылепить из воска его манекен, так называемую «восковую персону». Что тот и сделал. Лепил с покойника, а потому «персона» получилась жутковатой. Тем более что сделать ее придворный архитектор и скульптор старался похожей на живого человека: одел царя в одежду и даже волосы к восковой голове приделал, состриженные с ее прототипа. Мало того, поговаривали, будто изготовили куклу-автомат. «Восковая персона» якобы могла двигаться и даже говорить. Эффект будто бы получился ошеломительный!

Сначала сидящего в кресле Петра установили в Кунсткамере. Входившие, увидев «живого» императора, падали в обморок. Вот как описал это Юрий Тынянов, который сам, конечно, свидетелем такового не был: «Влетев в портретную, Ягужинский остановился, шатнулся и вдруг пожелтел. И, сняв шляпу, стал подходить. Тогда зашипело. Заурчало, как в часах перед боем, воск встал, мало склонив голову, и сделал ему благословение рукой, как будто сказал: «Здравствуй!» Этого генерал-прокурор не ожидал. И отступая, он растерялся». Сегодня «восковая персона» хранится в Эрмитаже, и каждый сможет испробовать эффект от встречи с императором на себе. Однако сейчас, конечно, никто пугаться уже не будет. Все мы твердо знаем, что Петр все-таки умер. Что же касается его свершений, то споры об этом продолжались и продолжаются. Тайн и загадок тут – хоть отбавляй.

Как мы уже писали, перед самой смертью основатель Петербурга будто бы попросил аспидную доску и слабеющей рукой нацарапал всего два слова: «Отдайте все…». Но что? Кому? Писать дальше сил не хватило. А может, он и написал еще что-то, что потом стерли? Но что именно, никто не знает до сих пор. А потому первая и главная тайна Петербурга – сам его основатель. И дело не только в том, что Петр построил город на болоте, там, где якобы вообще жить нельзя.