Вадим Марушин - По реке Белой к жемчужине Урала - пещере Шульган-Таш

Поутру мы с ребятами на плоту переплыли реку. Лагерь археологов жил своей размеренной жизнью. Молодые спелеологи — студенты Свердловского университета, уже заканчивали тянуть в Зал рисунков очередной осветительный кабель. Он толстым, неподъемным жгутом, словно оживший змей, стерегущий покой пещеры, уходил вверх, поднимаясь на высоту 40 метров к месту предстоящей киносъемки.

Изредка он высвечивался налобными фонарями спелеологов, и тогда были видны края узкого пещерного хода — осклизлого, покрытого вековыми натеками растворенного известняка. Порою кабель вздрагивал, изгибался, словно живой, и сразу сверху доносились голоса, просившие помочь протащить его выше — еще на метр-другой.

Капова пещера. Рисунок И. Лепехина

Кабель длиною в 300 метров шел вверх от передвижной электростанции, установленной на базе вездехода ЗИЛ-130. Эта большая автомашина каким-то чудом заехала в саму пещеру. Она, словно игрушка, беззвучно стояла под высоченными сводами на краю Голубого озера как предвестница предстоящей нелегкой работы ученых, готовая к посильной помощи им в возможных исторических открытиях. Так оно и случилось. Ребята-спелеологи и «киношники» окрестили эту машину с электростанцией мудреным, понятным лишь им именем «лихтваген».

Вход в пещеру, именуемый Порталом,огромен. Расположен он в устьевой части карстового каньона, поражая своими размерами — 48 на 18 метров.

В те годы привходовая часть пещеры представляла сплошное глиняное месиво. Многие посетители брали его якобы для лечения кожных заболеваний. Таких туристов можно было видеть лежащими на берегу Белой, черных от растрескавшегося слоя глины. На самом деле никакой лечебной ценности она не имела, а вот посетителей заставляла вязнуть в месиве, совершать немыслимые телодвижения при проходе по лежащим в ней камням, пробираясь к заветным пещерным рисункам. Так продолжалось долго. До тех пор, пока президент нашей республики М. Г. Рахимов не собрал у этой пещеры совещание глав городов и районов. А это случилось лишь в начале двухтысячных годов.

Сейчас для экскурсантов проложен маршрут длиною в 373 метра, ведущий к Ступенчатой и Главной галереям пещеры. Слава богу, исчезла необходимость использовать резиновые сапоги или брать «напрокат» резиновые галоши, предлагаемые туристам экскурсоводами.

Подошел режиссер А. Соколов. Поинтересовался, кто я и что здесь делаю. Пришлось представиться и объяснить причину моего появления на этой «съемочной площадке». Попросил у него разрешения мне и моим ученикам посмотреть, как выглядит пещера при «киношном» освещении, и, если можно, поприсутствовать при проведении киносъемки. Он поглядел на меня, мою кинокамеру, установленную на обычной деревянной треноге, моих ребят, ждущих его вердикта, и, немного помолчав, разрешил, но предупредил, чтобы мы не мешали его рабочей группе. От предложения помочь он не отказался, но сказал, что все уже практически готово к съемке, и, если возможно, пусть ребята помогут подтащить наверх оставшийся кабель. Ребята поспешили к нему, продолжающему делать последние змеевидные движения к цели — мощным осветительным прожекторам-софитам, установленным в самом главном зале пещеры — Зале рисунков.

Отто Николаевич был там. Он, нагнувшись, стоял в оранжевой каске с закрепленным на ней налобным фонарем и подсвечивал себе другим — карманным фонариком, направляя его свет на небольшой рабочий участок стены. Стоял он напротив хода, идущего в этот зал снизу, со стороны лестницы, по которой и можно было попасть в пещеру.

Именно на этой, сейчас рабочей стене и были обнаружены изображения наскальных рисунков мамонтов и носорогов, сделанные человеком времен палеолита — каменного века. И этим рисункам, подумать только, 14–17 тысяч лет. Обнаружил их в 1959 году научный сотрудник Башгосзаповедника зоолог А. В. Рюмин.О. Н. Бадер внимательно и аккуратно, как бы лаская наскальные изображения мягкой кисточкой и ватным тампоном, кудесничал над ними. Как оказалось впоследствии, придавал им более четкий вид для наилучшей цветопередачи их изображения на кинопленке. Свет в зале был неярким, и я вначале удивился, как при таком слабом освещении можно проводить киносъемку. Прояснилось все чуть позже.

Мы с ребятами стояли вблизи входа в зал и озирались по сторонам. Я-то был здесь уже не первый раз, хотя весь этот громадный Зал рисунков целиком увидел впервые.