Борис Носик - Прогулки по Парижу с Борисом Носиком. Книга 1 - Левый берег и острова

На улице Пьер-Леру близ метро «Вано», рядом с мансардой моего друга Льва, – чайный «Салон Жанны». Говорят, что в былые времена в этих местах любил бывать разбойник Картуш. Теперь тут чистая публика заказывает блины с семгой, китайский чай, торт с печеным яблоком. Салон устроен на манер зимнего сада, хозяйка Жанна любезна и обходительна, никто никуда не спешит…

Если подняться от центра Латинского квартала по улице Кардинала Лемуана, то в доме № 74 можно обнаружить «Чайный салон Хемингуэя». Здесь когда-то жил Хемингуэй, чей портрет красуется на стене. Здесь свечи и музыка, и своя тусовка, и та литературная атмосфера, что никогда не выветривалась из квартала.

Что до меня, то моим любимейшим заведением на нашем левом берегу является чайхана при самой большой парижской мечети, у края Сада растений, «Жарден де Плант». В свой самый первый парижский роман я, помнится, с неизбежностью вставил эту чайхану, где пьют сладкий североафриканский чай с мятой, где в мягкой истоме журчит фонтан, где чудятся другие края, в которые не убегаешь из города только из чувства долга или из лени, но куда непременно перенесешься мыслью за фигурным стаканчиком чая (из таких, помнится, пьют черный чай в Махачкале и Дербенте). Пьешь не спеша и думаешь с грустью и с надеждой: «О Господи, как, наверное, хорошо там, где нас нет…»

Бульвар Монпарнас, во всяком случае участок этого бульвара от площади 18 июня 1940 года (что близ башни Монпарнас) до перекрестка Вавен, – один из самых знаменитых уголков французской столицы или на худой конец ее левого берега. Что принесло ему славу первоначально: орава художественной богемы, которая отчего-то устремилась именно сюда в начале XX века с уютного Монмартра, или шикарное название, человеку с законченным средним образованием приводившее на память гору в Древней Греции, бога Аполлона, благородных муз, музыку, поэзию, а может, и бесцеремонных вакханок, – сказать трудно. Так или иначе, музы водворились тут с начала XX века, вакханки тоже. Вакханки обитали в домах, двери которых были гостеприимно раскрыты, но которые назывались при этом «закрытыми домами» (попросту говоря, борделями). Но было на бульваре и в его окрестностях немало и по-настоящему закрытых домов – монастырей и монастырских школ, в которых обучались дети из приличных семей. В одной из них учился юный Шарль де Голль, с чьим именем, кстати, и связано название привокзальной площади: июньскому воззванию де Голля из Лондона суждено было спасти честь нации во Второй мировой войне. Спасло ли?

Пренебрегши великим творением небоскребно-башенной цивилизации эпохи Помпиду (высочайший в Европе небоскреб-башня Монпарнас с панорамным баром на 56-м этаже), отправимся в сторону перекрестка Вавен по правой стороне бульвара. Отправляться, на мой взгляд, следует все же вечером. Днем этот бульвар мало чем отличается от прочих широких авеню и бульваров, а вот вечером, когда в окнах парижских жилых домов уныло гаснет свет и лишь кое-где стекла отражают изнутри голубую мельтешню телеэкранов, в эти вечерние часы Монпарнас заманчиво сияет огнями. По правой стороне – все театры, театры, кинотеатры, да, да, множество кинотеатров, ибо, несмотря на потери, нанесенные кинематографу вошедшими в каждый дом телевизорами, Париж по-прежнему остается городом кино, и хороший (или просто приличный) фильм собирает здесь немало публики (нет, не миллионы зрителей, на которые рассчитывали в былые времена русские прокатчики, но все же достаточно публики, чтоб не пойти по миру). Залы в здешних кинотеатрах не очень большие, но удобные, и притом их много – по два, три, пять и даже семь залов в каждом кинотеатре, во всех разные фильмы, так что есть из чего выбирать…

Кроме кинотеатров и театров, здесь, конечно, немало ресторанов и кафе. Близ пересечения Монпарнаса с бульваром Распай и улицей Вавен, у так называемого перекрестка Вавен – целое созвездие знаменитых кафе, с начала XX века и в течение всей первой его четверти привлекавших сюда цвет французской богемы и искусства, так что нынче этот перекресток уже не просто оживленный уголок Парижа, а как бы памятное место французской и мировой культуры, в значительной степени и русской культуры. В столь значительной, что я бы дерзнул назвать этот знаменитый перекресток «русским перекрестком» или, если угодно, «русским уголком Парижа». Воспоминания об этих «русских годах» Монпарнаса непременно приходят в голову, когда стоишь поздним вечером на углу близ «Куполя» и «Дома», напротив «Ротонды» и «Селекта»…