Сергей Костырко - Дорожный иврит. Путевая проза

Это пафосная часть пейзажа. Так сказать, иерусалимское раздолье. Природное и архитектурное, хотя здесь отделить одно от другого невозможно.

По дороге на гору вдали разноцветной лентой — дробно, пунктиром — поднимающаяся из Геенны Огненной группа экскурсантов.

Девочка что-то кричит кошке, которая неторопливо — привыкла — поднимается вверх по склону на мою дорожку.

Две вороны ковыляют на склоне. Какие-то они громоздкие здесь.

19.25 (у Прайсманов)

У Лени с Аллой гостья, берет интервью у Лени как одного из знаменитых репатриантов начала восьмидесятых. Зазвонил телефон. Трубку взяла Алла.

— Ты врешь, — крикнула она в трубку и повернулась к Лене: — Тель-Авив обстреливают!

Включили телевизор на русском канале. Раненых и убитых нет.

На экране хроника дня — вспышки запусков ракет.

Сбили семь палестинских ракет.

Потом прямой репортаж с улиц ночного уже Тель-Авива. Улицы полупустые.

Ракета из сектора Газа упала вроде бы в море. По городу не попала ни одна.

16 ноября

11.32 (у Прайсманов)

Утро провел дома. Смотрел ТВ, стирал. Леня уехал по делам. В час едем гулять по городу.

По ТВ: ночь прошла относительно спокойно. 17 ракет. Две долетели, остальные сбил Железный купол, долетевшие взорвались возле зданий, но никаких жертв и раненых. Израиль готовится к наземной операции, перебрасывают войска. Объявлен призыв 16000 резервистов. Сейчас обстрел слегка притих. Палестинцы немного стреляют, израильтяне нет — в сектор Газа с визитом солидарности прибыл премьер-министр Египта, на три часа. Возможно, договариваться с палестинцами, чтобы они не очень взбухали. Чтобы не было большой войны. Обама, типа, очень просит. А им, египтянам, надо же как-то отрабатывать крупу, которую им Штаты отсыпают.

В перерывах перед рекламой по ТВ показывают ролик, как вести себя во время ракетного обстрела: в бомбоубежище следует бежать, только если вы уверены, что успеете добежать. Лучше всего закрыться в специальной защищенной комнате. Или сесть на пол в любом помещении без окон на улицу. Спуститься на пару этажей по лестнице и сесть там на пол подальше от окон. Если сигнал тревоги застал вас на улице, то укрытие нужно искать в подъезде ближайшего дома.

Инструкции идут так плотно, что я уже выучил все наизусть.

Завтра приезжает в сектор Газа премьер-министр Туниса. Опять Израиль прекратит обстрел. Европа держится отстраненно.

Убито 19 человек в секторе Газа.

22.18 (у Прайсманов)

Гуляли по городу. Алла с Леней устроили мне экскурсию. Машину оставили возле площади Франции. Далее пешком.

Перешли площадь через сквер. В сквере группа молодежи, паренек стоял с плакатом прямо на проходе. Леня выматерился: опять леваки! Когда мы приблизились, Леня сказал ему что-то. Парень промолчал.

— Что у него на плакате, Лень?

— Написано «Еще одна плохая война для Израиля», в смысле позорная война. Я сказал ему «Сукин сын». Ничего. Возражений не последовало.

Гуляли все по тому же Моше Ямин. Узкие улицы из одно— и двухэтажных домиков-вилл, образующих единое тело, лестницы с яруса на ярус — кварталы на склоне. На нижних улицах низкие каменные оградки, за ними зеленые дворики, как продолжение — пространство комнаты, в которую мы смогли заглянуть через распахнутые двери; ну а улочка, по которой мы идем, как продолжение этих двориков. Абсолютно приватное пространство. С неимоверным количеством зелени — сосны, пихты, оливы, пальмы и пальмочки, банановые деревья, лавры, эвкалипты, агавы, алоэ, цикламены, герани и проч. и проч. Леня с Аллой не знают даже половины названий этих растений.

Алла перевела мне надпись на камне, стоящем в крохотном посреди улочки сквере-клумбе со стволиком кипариса, цветущим кустом и тремя рядами разных цветов: «Семкин сад». Рядом каменное крылечко старого дома, из которого в трех десятках сантиметров от входной двери встает могучий ствол старого эвкалипта. Каменные стены по краям широких лестниц, по которым мы спускаемся с яруса на ярус, затянуты вьющимися растениями. Город-сад.

Со стороны Старого города через ущелье Геенны, в которое мы спускаемся, время от времени доносилась стрельба. То частая и гулкая — из автоматов, то — отдельные отрывистые хлопки. Слышно хорошо. Там сегодня пятничные службы у мусульман, а поскольку страна на особом положении, власти с утра объявили, что допуск к Храмовой горе будет ограничен по возрасту и по гражданству, то есть — только по израильским паспортам. Судя по звукам из Старого города, там что-то серьезное.