Барбара Аутланд Бейкер - Арнольд и я. Жизнь в тени Австрийского Дуба

Три года я никуда не летала на самолете, и этот перелет с четырьмя переживающими по поводу грядущих соревнований бодибилдерами доставил мне немало приятных минут: тогда я как раз закончила читать биографию Голды Меир и горячо обсуждала героическую историю этого израильского лидера с Арнольдом. А еще в этом полете я подтрунивала над соперниками Арнольда, которые сидели и давились предложенным им на борту блюдом американской кухни, – рецепт той обжаренной в арахисовом масле курицы до сих пор хранится у меня как напоминание о забавном эпизоде моей жизни с Арнольдом.

По прилете, как только мы поселились в несколько странном отеле и распаковали свои вещи, я почувствовала, что начала очень сильно нервничать: не то чтобы я сильно переживала из-за противостояния Арнольда и Сержа Нюбре, но мне невольно передалось возбужденное состояние Арнольда. Для того чтобы успокоиться и привести свои нервы в порядок, мы с Арнольдом пошли поужинать. После этого, как следует из моих походных записей, «мы прошлись по маленьким лавкам, которые ньюйоркцы упорно называют магазинами», и «прогулялись по кривым, залитым водой и заполненным клубами пара улицам, дойдя до ярко освещенного Бродвея». Несмотря на то что мы находились в местах упадка и разложения этого огромного города, я ощущала необычайный прилив сил.

На следующее утро, пока Арнольд тренировался и наводил на себя лоск, я решила осмотреть окрестности нашего отеля и обнаружила, что «приговор Нью-Йорку выносит обычный дневной свет». В тот раз я прокатилась в прогулочных экипажах, поднялась на небоскребы и очень скоро стала привыкать к более быстрому, по сравнению с Санта-Моникой, темпу жизни, а в завершение своей прогулки попробовала знаменитый нью-йоркский чизкейк. Уставшая, но довольная собой, я вернулась обратно в отель и стала поджидать Арнольда.

Ожидая его, я почувствовала, как в моем животе напоминает о себе съеденный еще дома морковный торт, и это мешало мне успокоиться и немножко вздремнуть. Все, что мне было нужно в тот момент, – чтобы Арнольд вернулся в номер и обнял меня. Затем он бы поинтересовался, как я провела день, и поделился своими впечатлениями от процесса подготовки к предстоящим соревнованиям. После таких откровений мы еще бесконечно долго говорили бы обо всем и ни о чем.

Арнольд любил окружать себя преданными друзьями, и в тот раз он вернулся в гостиницу в сопровождении Арти Зеллера и Франко Коломбо. Он сказал, что мы приглашены в гости к Арти на старомодную еврейскую традиционную ночную встречу и что нам нужно немедленно выходить из дома и ехать в Бронкс. Около десяти часов вечера мы вернулись в гостиницу на очередную встречу с нашими друзьями, заряженные позитивными эмоциями и взбодренные крепким кофе.

Когда мы вышли в холл гостинцы и заказали себе по коктейлю, я постаралась притвориться более значимой особой, чем была на самом деле. Мне пришлось так прикидываться, потому что двое авторов, которые по совместительству должны были снимать фильм Pumping Iron , пришли на встречу в сопровождении своих роскошных и очень стильных жен. На фоне этих утонченных женщин я выглядела обычной селянкой: они были одеты очень стильно и со вкусом, а на мне была повседневная легкая одежда. Мне хотелось бы производить такое же впечатление уверенной в себе женщины, но все, что мне оставалось в тот момент делать, – просто изображать уверенность. В общем, на той встрече мне удалось отделаться улыбками, какими-то вопросами и анекдотами.

Что касается Арнольда, то он представлял собой мою полную противоположность: он всегда чувствовал себя уверенно в любой обстановке, не испытывая никакой неловкости из-за разницы в уровне воспитания и доходов и в социальном статусе. Поэтому без долгих раздумий и колебаний он принял приглашение продолжить нашу встречу в заведении Maxwell’s Plum , стены которого были украшены фарфоровыми фигурками животных. В заведении нас встретила разношерстная публика, и я обратила внимание, что на Арнольда стали с интересом поглядывать из толпы. Причем, что интересно, посматривать на Арнольда начали не только женщины. Приглядевшись повнимательнее, я увидела, что возле барной стойки отирались несколько гомосексуалистов, которые старались привлечь к себе внимание. Они с нескрываемым интересом разглядывали фигуру Арнольда, и на их лицах явно читались непристойные фантазии. Арнольд же не обращал особого внимания на людей, которые на него пялились, но у меня, определенно, появилась новая причина для внутренних переживаний. Чтобы успокоить свою тревогу по поводу внимания гомосексуалистов к Арнольду, я положила руку ему на колено, а его руку пристроила на свое.