Нильс Кристи - По ту сторону одиночества. Сообщества необычных людей

Если же понимать работу как возможность для саморазвития, то она представляется намного положительнее. Этот позитивный момент состоит в связи между работой и творчеством, которая до сих пор проявляется в понятиях «плод труда», «творение рук» и подобных. Произведенное есть результат творческой деятельности, и о завершенной художественной работе говорят как о «произведении искусства».

У деревенских жителей есть правило, сущность которого заключена в том, что каждый сельчанин работает для блага другого, как, например, медсестры, которые ухаживают за больными и утешают их, или артисты, которые работают для публики. Никто не должен работать только для себя. Только так может возникнуть здоровый социальный строй, как считал Рудольф Штайнер, который заложил основы такого порядка. И мы могли бы добавить: если деньги служат стимулом для работы, то это, в большинстве случаев, приводит к тому, что она становится уже не творчеством, а тягостным трудом. Работа теряет свой творческий аспект, если она мотивирована деньгами. Центральный вопрос, таким образом, при каких условиях работа остается творческой?

Дети, например, всегда заняты каким-нибудь делом. Они творчески активны, когда укладывают кукол спать, строят пещеры или заводят дружбу. Но многих из них в нашей общественной системе ждет работа как наказание, мучение. Со многих точек зрения кажется первоочередной задачей постоянно представлять себе творческий элемент в той работе, которую мы выполняем, чтобы в продолжение всей жизни оставаться творчески активными. Уничтожение кажущейся само собой разумеющейся связи между выполняемыми обязанностями и финансовым вознаграждением смогло бы, вероятно, более, чем любой другой политический акт способствовать сохранению творческого элемента. Решающей предпосылкой для этого было бы введение минимальной зарплаты для всех – независимо от вклада, который каждый человек в состоянии внести. Если бы в распоряжении каждого был минимум – что в странах западного мира вполне реально – гораздо большее число людей могло бы, как дети, артисты или строители соборов, быть творчески активными. «Бесполезные» работы снова получили бы право на существование, и мы могли бы сделать еще один шаг на верном пути возвращения к миру неограниченных возможностей для творчества. С устранением связи между исполнением долга и вознаграждением мы могли бы, кроме того, выбить почву из под ног той точки зрения, которая нередка у получающих вознаграждение, что их потребительство, мол, оправдано, потому что заработано собственным трудом. И мы смогли бы начать дебаты об альтернативных критериях для соразмерного потребления. В деревенских сообществах изменившиеся отношения пробудили всеобщую склонность к самоограничению.

Во время моего пребывания в Видаросене у меня была проблема. Порученная мне работа отнимала много времени, но не была тяжелой. Так накапливалась излишняя энергия. Я попытался избавиться от нее, делая пробежки по деревне. Всюду я сталкивался с людьми, мимо которых я не мог пробежать. Встречи здесь существуют для того, чтобы поговорить друг с другом. Хуже того, те, кого я встречал, были как раз за работой. Почему не принять участия, если у меня не было другого дела, кроме как бесцельно бегать. Я старался выйти на улицу перед рассветом, но Х был уже здесь, чтобы помочь собрать лук одной из своих подруг. Собственно говоря, они могли бы начать это после завтрака. Но фермер и пекарь были уже на ногах. Вечера были заполнены культурными мероприятиями, и всюду было полно людей. Ночи были предназначены для сна. Я снял свои кеды. Они из другой жизни.

Некоторые мечтают о том, чтобы деревни сами себя финансировали. Но в настоящее время это лишь мечта. Как деревенские сообщества с таким большим числом нетипичных людей могут справиться с тем, что нормальным выгодным сельскохозяйственным предприятием удается лишь благодаря высоким государственным вложениям, а в обычных учреждениях и приютах все расходы покрываются обществом? И все же поселения представляют собой хозяйственную модель. Если экономика государства обанкротится, если угрожает национальная катастрофа, они окажутся в лучшем положении, чем другие учреждения. В настоящее время они почти полностью зависят от денежных средств, поступающих извне. Интересным аспектом их экономического базиса поэтому является не столько то, сколько вкладывается, а как используются инвестиции.