Джейн Хокинг - Быть Хокингом

Мы дали себя уговорить и вступили в переговоры с собственником. Дерзкое предложение Стивена – две тысячи фунтов стерлингов за дом – было отклонено с застенчивым замечанием в сторону миссис Тэтчер, что на открытом рынке он принес бы не менее четырех тысяч. Однако мы договорились, что будем арендовать дом за четыре фунта в неделю до того времени, пока не накопим четыре тысячи фунтов, необходимых для покупки дома. До этого времени нам предоставлялось право обращаться с домом так, как если бы он был нашим собственным, и делать внутренний ремонт по нашему усмотрению. Сделка устроила всех присутствующих. Миссис Тэтчер сопроводила гостью обратно в дом номер девять, где, судя по всему, угостила ее рекордным количеством хереса или, быть может, джина; по крайней мере, на следующий день мы узнали, что миссис Тюлон-Портер перед отбытием в Шефтсбери дала согласие на то, чтобы убрать старый навес для угля и сарайчик для инструментов с заднего двора, а также на ремонт фасада.

Поскольку дом не был заселен, миссис Тюлон-Портер ничего не имела против того, чтобы мы сделали ремонт перед заселением. Диссертацию Стивена мы уже отдали в переплет, так что время, уходившее на печатание рукописи, теперь можно было посвятить моему следующему занятию – покраске дома. Сам процесс мне нравился, но имел мало общего с испанской лингвистикой, к выпускным экзаменам по которой мне следовало готовиться. Однако состояние дома было действительно плачевным, а профессиональных отделочников мы позволить себе не могли; таким образом, у меня не оставалось выбора. Вооруженная целой коллекцией кистей и тонной белой краски, я атаковала мрачные стены гостиной. Я поставила себе цель до переезда покрасить две наиболее важные комнаты: гостиную и нашу спальню, а после сражаться с тем, что оставалось: чердаком, двумя лестничными пролетами, кухней и ванной, с чем рассчитывала справиться за несколько месяцев.

Мне не нравился запах краски, поэтому я работала с открытой парадной дверью. Тэтчеры частенько заходили полюбоваться на процесс, поэтому я не испытывала недостатка в чашках чая и ободряющих комментариях. Однажды мистер Тэтчер остановился, проходя мимо нашего дома, слегка изогнув по-военному прямую спину, чтобы заглянуть в дверной проем.

«Ну и ну! – воскликнул он. – Какая же вы хрупкая, но, видит Бог, силы в вас уйма!» Я улыбнулась с высоты своей стремянки, польщенная комплиментом старого вояки, ветерана Первой мировой войны, все еще носившего ее шрамы на своем исхудалом лице. Через несколько дней мы узнали о том, что Тэтчеры решили заплатить своему разнорабочему за покраску потолка в нашей гостиной. «Подарок дорогого Билли на новоселье соседям» – так Тельма Тэтчер описала щедрость своего мужа. Разнорабочий Тэтчеров, похожий на располневшего Джона Гилгуда [56], оказался художником на пенсии, в свободное время зарабатывающий ремеслом, схожим с его профессией; его жена держала типографию на Кингс-парад. Он был приятным мужчиной, но, как я подозреваю, изрядно позабавился, глядя на мои неловкие потуги в овладении его мастерством. Под его чутким руководством я вскоре освоила основные приемы его искусства: надо было начинать красить стену сверху; неровные поверхности лучше прокрашивались, если краску наносить по кругу; для окраски оконной рамы использовался малярный скотч.

В релятивистских кругах Стивен стремительно поднимался по лестнице славы в связи с его исследованиями сингулярностей; мои учебные дела также вызывали чувство головокружения, но по другой причине: я постоянно меняла род занятий.

В течение недели я поднималась на вершины знаний, получая интенсивные дозы средневековых и современных языков, филологии и литературы; по субботам – спускалась с небес на землю, проходя экспресс-курс по отделке интерьеров. В итоге, поняв, что площадь потолков и стен, требующих покраски, явно превышает мои возможности, мы подсчитали, что можем оплатить декоратору покраску кухни – к тому же эта работа была не из приятных: грязь и плесень копились там веками.

Хотя мои родители сами только что осилили переезд в новый дом, они и мой брат Крис приезжали в Кембридж на выходные вначале 1966-го, чтобы отремонтировать спальню верхнего этажа. В знак признательности за их готовность помочь отец Стивена выкроил время между своими поездками по миру, чтобы покрасить ванную; я же нанесла слой эмали на старую облупившуюся ванну. И вот, волшебным образом подтверждая правдивость предсказания Тельмы Тэтчер, покосившийся коттедж XVIII века приобрел вполне узнаваемые черты дома нашей мечты. Неровные углы его потолков и стен стали казаться просто забавной деталью. Наши немногочисленные предметы меблировки, которые разные коллеги Стивена по случаю переносили на дистанцию в пять домов, поместились в новом доме идеально – хотя, покупая их, мы, конечно, не знали габаритов мест их конечного назначения.