22 сентября 1919 г. Эйнштейн получил телеграмму от Хендрика Лоренца, информирующую его о фантастических новостях. Эйнштейн возбужденно писал матери: «Дорогая мама… Сегодня хорошие новости. Х. А. Лоренц телеграфировал мне, что английская экспедиция действительно доказала отклонение Cолнцем света звезд». Макс Планк, судя по всему, не спал всю ночь, чтобы как можно скорее узнать, подтвердили ли данные солнечного затмения общую теорию относительности. Позже Эйнштейн шутил: «Если бы он на самом деле понял общую теорию относительности, он поступил бы так же, как я, – лег спать».
Научное сообщество гудело от поразительных новостей о новой теории гравитации Эйнштейна, но на публике гром прогремел лишь после совместного заседания Королевского общества [16]и Королевского астрономического общества в Лондоне 6 ноября 1919 г. Эйнштейн внезапно превратился из почтенного берлинского профессора физики в фигуру мирового масштаба, достойного преемника Исаака Ньютона. На этом заседании, по замечанию философа Альфреда Уайтхеда, «царила атмосфера напряженного интереса, в точности такая, как в греческой драме». Первым выступал сэр Фрэнк Дайсон. Он сказал: «После тщательного изучения фотопластинок я готов сказать, что они, без всякого сомнения, подтверждают предсказание Эйнштейна. Получен вполне однозначный результат, что свет отклоняется в соответствии с законом гравитации Эйнштейна». Президент Королевского общества Нобелевский лауреат Дж. Томсон торжественно заявил, что это «одно из величайших достижений в истории человеческой мысли. Открыт не случайный изолированный остров, а целый континент новых научных идей. Это величайшее открытие, связанное с гравитацией, с тех пор, как Ньютон сформулировал свои принципы».
Согласно легенде, к Эддингтону, когда тот покидал заседание, подошел другой ученый и сказал: «Ходят слухи, что теорию Эйнштейна понимают только три человека во всем мире. Должно быть, вы один из них». Эддингтон молчал, и ученый добавил: «Не скромничайте, Эддингтон». Тот пожал плечами и ответил: «Дело не в скромности. Я пытаюсь понять, кто же третий».
На следующий день лондонская Times вышла с заголовком «Революция в науке – Новая теория Вселенной – Идеи Ньютона повержены – Историческое заявление – Пространство “искривлено”». (Эддингтон писал Эйнштейну: «Вся Англия говорит о вашей теории… Для научных отношений между Англией и Германией это лучшее, что только могло случиться». Кроме того, лондонские газеты одобрительно отмечали, что Эйнштейн не подписал в начале войны печально известный манифест девяноста трех, от которого британские интеллектуалы пришли в ярость.)
Надо сказать, что Эддингтон и дальше будет служить главным проводником идей Эйнштейна и «хранителем огня» в англоязычном мире, будет защищать общую теорию относительности от всех нападок. Подобно Томасу Гексли, служившему в предыдущем столетии «бульдогом Дарвина» и продвигавшем теорию эволюции в глубоко религиозной викторианской Англии, Эддингтон будет на всю мощь использовать свою научную репутацию и значительные полемические навыки для продвижения теории относительности. Этот странный союз двух пацифистов – квакера и еврея – помог донести теорию относительности до англоязычных людей.
Эта новость настолько внезапно вспыхнула в СМИ, что многие газеты оказались застигнуты врасплох и метались в поисках хоть кого-нибудь, кто разбирался бы в физике. The New York Times спешно задействовала своего специалиста по гольфу Генри Крауча; он писал репортажи об этом судьбоносном научном событии, добавляя по ходу дела множество ошибок. Manchester Guardian поручила писать об открытии своему музыкальному критику. Позже лондонская Times попросила Эйнштейна рассказать о своей новой теории в статье. Чтобы проиллюстрировать принцип относительности, Эйнштейн писал: «Сегодня в Германии меня называют немецким ученым, а в Англии представляют как швейцарского еврея. Если я вдруг превращусь в объект общей ненависти, то описания поменяются местами, и я стану швейцарским евреем для немцев и немецким ученым для англичан».
Вскоре сотни газет требовали эксклюзивного интервью с этим признанным гением, преемником Коперника и Ньютона. Эйнштейна буквально осаждали репортеры, жаждавшие выполнить задание редакции в срок. Казалось, новость красуется на первых страницах всех без исключения газет в мире. Наверное, публика, уставшая от кровопролития и бессмысленной дикости Первой мировой войны, была готова к появлению легендарной фигуры, коснувшейся глубочайших мифов и легенд о далеких звездах, загадка которых испокон веков тревожила человечество. Более того, Эйнштейн заново определил образ гения. Вместо сухого отшельника публика с радостью увидела в этом посланнике звезд молодого Бетховена, вплоть до рыжих непослушных волос и мятой одежды, человека, способного перешучиваться с журналистами и завораживать толпу мудрыми афоризмами и колкими замечаниями.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу