Том Рейсс - Подлинная история графа Монте-Кристо. Жизнь и приключения генерала Тома-Александра Дюма

Французские гвардейцы : Andrews, сс. 38–41, 520.

650-тысячного населения : Colin Jones, Paris: The Biography of a City, с. 177.

менее десяти тысяч человек : Andrews, с. 38.

«Мы в первую очередь граждане и лишь затем – солдаты» : Simon Schama, Citizens: A Chronicle of the French Revolution, с. 375.

«Брожение в Париже» : Arthur Young, Travels During the Years 1787, 1788, and 1789… Vol. 1, сс. 249–50.

мушкетов Шарлевиля : Schama, сс. 388–89.

король встретился с новым муниципальным правительством : Louis Blanc, Histoire de la Révolution Française, vol. 2, сс. 418–22.

Изначально кокарды имели разные цвета (люди, штурмующие Бастилию, могли носить на шляпах зеленые украшения), однако историческое собрание в ратуше узаконило кокарду как красно-бело-синий символ Революции. Красный и синий были выбраны как цвета города Парижа, хотя они также были геральдическими цветами Орлеанского дома. Белый был цветом монархии Бурбонов. Говорят, что, когда мэр впервые представил кокарду на суд короля, она состояла только из красного и синего. Тогда вмешался Лафайет, который предложил добавить белый цвет Бурбонов в знак благодарности за поступок короля – признание им Революции.

драгуны в провинциальном городке Лаон : «Régiments de dragons», L’Union Nationale de l’Arme Blindée Cavalerie Chars website, http://unabcc.free.fr/historique/régiments-de-dragons.

Клод Лабуре в Национальной Гвардии : в брачном контракте его дочери Лабуре назван «Commandant de la Garde Nationale de Villers-Cotterêts & propriétaire de l’hôtel de l’Ecu». Брачный контракт между Дюма и Мари-Луизой, 28 ноября 1792, MAD Safe.

Великого страха : David Andress, The French Revolution and the People, сс. 68–69, 94, 113–15; Simon Schama, Citizens: A Chronicle of the French Revolution, сс. 428–33; Donald M. G. Sutherland, The French Revolution and Empire, сс. 65–68.

голодном пакте : Andress, с. 205. Также существовали теории о том, что дворяне стояли за мнимыми разбойниками (см. Sutherland, с. 67; Schama с. 429).

припрятывать продукты и взвинчивать цены : Sutherland, сс. 46, 50–51.

надежду на улучшение условий жизни : François Furet, Interpreting the French Revolution, сс. 110–11.

ширмой для приспособленцев : Sutherland, сс. 46, 65–68; Schama, с. 433.

колокола звонили в набат : Lefebvre, The Great Fear of 1789, с. 156.

оживленный «туристический поток» из аристократов : Ernest Roch, «L’ancien château royal» и «Le Général Alexandre Dumas»; André Moreau-Néret, «L’Hostellerye de l’Escu de France», с. 136.

лучшими во Франции охотничьими угодьями : LouisFerdinand-Alfred Maury, Les forêts de la Gaule et de l’ancienne France, с. 165.

семья столкнулась с небольшим затруднением : Roch, «L’ancien château royal», сс. 306–7.

вызвал драгун : Roch, «Le Général Alexandre Dumas», сс. 89–90.

двадцать драгун : Roch, «La Reine Dragons», сс. 74–76.

Один из солдат особенно притягивал : письмо от гражданина из Вилле-Котре к гражданину из Пьерфона, в книге: Roch, «Le Général Alexandre Dumas», сс. 90–91.

на полголовы выше : см. описание облика в книгах: Pierre Nougaret, Anecdotes militaires, anciennes & modernes de tous les peuples, Vol. 4, с. 260; Jean-Baptiste Courcelles, «Dumas (Alexandre Davy)», с. 502; René-Nicolas Desgenettes, Souvenirs de la fin du XVIIIe siècle et du commencement du XIXe, vol. 3, с. 124.

«Дорогая Жюли» : Roch, «Le Général Alexandre Dumas», с. 91.

Hôtel de l’Ecu : Moreau-Néret, «L’Hostellerye de l’Escu de France», с. 92.

Республиканизм был идеологией (в восемнадцатом веке – радикальной), которая оспаривала божественное право королей на власть и отстаивала представительное правление, основанное на конституции, выборном правительстве и свободных, ответственных гражданах. Речь шла не только о личных правах и свободах, но также об обязанностях и готовности пожертвовать собой ради страны. В поисках образца французские республиканцы возвращались назад на две тысячи лет. Они писали речи, ставили пьесы и создавали произведения искусства, которые прославляли античные республики Древней Греции и Рима. Но республиканцы также восхваляли исконную «французскость» кельтов и франков. Они считали недавнюю историю Франции периодом распада и упадка национального духа. Причина этого процесса, по их мнению, заключалась в том, что свободные французские граждане-воины превратились в безвольных подданных ошибочно обожествленного короля.

Виконт де Ноайль : «Séance du 4 août 1789», La Tribune Française (August 4–13, 1789), с. 47.