Эдуард Фукс - Секреты женщин Ренессанса

О различных взглядах на главнейшие темы разговора между мужчинами, с одной стороны, и мужчинами и женщинами, с другой, достаточно будет сказать следующее.

Бывали эпохи, когда господствующая мораль разрешала мужчинам, чаще всего публично, вести беседу на тему о грубых любовных приключениях, о недвусмысленных и откровенных похождениях, или пережитых, или слышанных от других, о необычайных победах и поражениях в состязаниях Венеры. Достаточно указать на приблизительно триста фацеций [3]Поджо (1380–1459), почти исключительно трактующих о таких темах, представлявших главный материал беседе епископов и кардиналов при дворе папы Мартина V, специально для этой цели собиравшихся каждый день в определенном месте папского дворца. Даже сами папы, бывшие в первую голову героями этих эротических шуток, часто участвовали в подобных беседах. Далее, бывали эпохи, когда господствующая мораль открывала и женщинам доступ к таким беседам, во время которых самые естественные вещи назывались своими именами. Немецкие масленичные пьесы XIV и XV веков, производящие на нас впечатление чрезмерной непристойности, нравились не только мужчинам, но и женщинам. Женщины не только допускались как слушательницы к таким беседам, они сами спокойно могли в них участвовать и выбирать темой для своих шуток и рассказов самые интимные вещи. Они имели право вмешиваться в обсуждение техники искусства соблазнять, делиться своим опытом в деле любви и т. д. Достаточно вспомнить новеллы Боккаччо, сто новелл жизнерадостной королевы Наваррской и другие аналогичные документы. Далее, бывали эпохи, когда женщина придворных кругов могла присутствовать при спектаклях, единственной темой которых были эротические оргии. Примерами могут служить публичные представления любовных сцен обнаженными красавицами-куртизанками и обнаженными геркулесовского сложения мужчинами… Как пример аналогичных простонародных увеселений можно привести шутовские и ослиные праздники, в которых фаллический маскарад и фаллические остроты играли главную роль.

В иные времена мужчины и женщины имели право во время ухаживания пользоваться самыми откровенными словами и сравнениями. В другие эпохи (например, в конце XVII века, а в Германии – в эпоху, представленную в литературе силезской школой) беседа светского общества состояла из непрерывной цепи более или менее замаскированной порнографии. Каждое слово, каждая фраза имели свой скрытый порнографический смысл, и чем богаче контрастами был смысл того или другого слова, тем восторженнее ему аплодировали и тем восторженнее его переносили из салона в салон, особенно если удавалось самым невинным образом выразить самое циническое представление. В этой области светское общество XVII века и Второй империи достигло изумительной виртуозности. Высшим идеалом этих эпох была женщина, употреблявшая в разговоре с особенным предпочтением всякие двусмысленности, и в глазах общества ее светское значение росло в прямой зависимости от ее фривольности, от ее способности пикантно произнести самое грубо циническое выражение.

А рядом с такими эпохами и классами стоят другие, подвергавшие опале каждого мужчину, который осмелился бы произнести в обществе непристойное выражение, и предписывавшие женщине краснеть даже в том случае, если речь шла о самых простых вещах. Самым ярким выражением этого настроения является та форма педантической стыдливости, которая запрещает женщине называть те или другие части костюма или тела. Такие эпохи возбраняют мужчине и женщине употреблять в обществе ряд самых невинных слов и фраз, потому что утонченная безнравственность вложила в них известную эротическую двусмысленность и все привыкли ее на самом деле в них находить.

Массу характернейших различий обнаруживают законы приличия. Некоторые эпохи категорически запрещают женщине показываться постороннему человеку в неглиже, как бы скромно оно ни было, а еще более – принимать визиты лежа в постели или совершая свой туалет. А в другие эпохи женщина превращает самое интимное неглиже в туалет, предназначенный для приемов, принимает визитеров у постели – ruelle, как назывался проход около ее кровати, служивший в XVII веке настоящим корсо [4]для ее друзей и поклонников, – и находит совершенно естественным, что друг или посетитель становятся свидетелями ее туалета, откровенно и активно удовлетворяя при этом чувство эротической любознательности. Бывали и такие эпохи, которые разрешали мужчине и женщине вместе посещать баню.