Клэр Малли - Шпионаж и любовь

На словацкой стороне границы склон быстро становился крутым, и, по мере того как день теплел, они начали снимать куртки и свитера, заталкивая их в сумки. Увидев, что Кристина утомилась, Владимир незаметно переложил тяжелые вещи в свой рюкзак. К полудню они поднялись над уровнем нижних лесов и вышли на жаркое июньское солнце, однако двигались слишком медленно. Кристина обгорела, у нее кружилась голова, и она предложила сесть на поезд, но инструкции Союза борьбы, полученные Владимиром, заставили его отказаться от этой идеи. Остановившись у деревенского дома, чтобы купить молока, они узнали, что Париж взят немцами. Владимир был глубоко потрясен. Если пала Франция, Англия становится следующей целью, предсказал он, и для поляков не останется безопасного места в мире [30].

После еще двух часов подъема они оба были измотаны, но главное – деморализованы известием. Когда Владимир против воли Кристины взял ее сумку и бутылку воды, она в знак протеста села под деревом, и по лицу ее потекли слезы: она плакала и о себе, и обо всем, что происходило в этой войне. Владимир обнял ее и помог успокоиться, она собралась с силами, а Владимир согласился отправиться на ближайшую железнодорожную станцию, чтобы проехать последний участок пути до Польши [31].

Было темно, когда они спрятались за складами, но собака начальника станции залаяла на них, поэтому они побежали по путям и пересекли железнодорожный мост над глубокой рекой, оказавшись у следующей станции. Совсем стемнело, начинался дождь, и они рискнули укрыться на платформе. Возможно, они задремали. В любом случае, когда они очнулись, их держали под прицелом, по-словацки приказывая поднять руки. Владимир объяснил, что они с сестрой убежали из лагеря для интернированных рядом с Будапештом и хотели попасть домой в Польшу. Кристина живописала трогательную историю их жизни в Венгрии и просила охранника отпустить их, а Владимир тем временем осторожно щелкнул фонарем в кармане, чтобы засветить микрофильм, и успел скинуть часть поддельных проездных документов. Патрульный, казалось, смягчился, пока говорила Кристина, но все же позвонил в полицию, уверяя, что, если их история правдива, им нечего бояться. Вскоре прибыл вооруженный конвой, чтобы сопроводить их в местный полицейский участок, а потом и в ближайшую штаб-квартиру гестапо.

Когда они подошли к железнодорожному мосту, Кристина начала хромать и, остановившись на мгновение, наклонилась, чтобы потереть стертую ногу. Владимир тут же потянулся за бинтом, который находился в ее рюкзаке, и одновременно переложил пухлый конверт с пропагандистскими материалами и фотографиями Сикорского в карман своего пальто. С моста он бросил этот пакет в реку. Воцарился хаос. Один пограничник побежал на поиски конверта. Другой потащил Владимира на другой конец моста, требуя ответить, что было в пакете, и обещая пристрелить его, «как собаку» [32]. Кристина бросилась между ними, уверяя, что в пакете были деньги и журналы, и все это принадлежало ей, а Владимир ничего не знал. Какое-то мгновение конверт плыл по воде, так что с берега его было не достать, а затем утонул. Охранники были в ярости, они орали, что лучше бы Кристине и Владимиру признаться в шпионаже прямо сейчас, до того как прибудет гестапо и выбьет из них правду. В любом случае им грозит расстрел. «Ты брешешь, – так Владимир записал их слова. – Все это дерьмо!» [33]. «Они устроили нам перекрестный допрос, удерживая меня у стенки в течение нескольких часов и размахивая револьверами, – позже сообщила Кристина в отчете британской разведке, – но я клялась, что не знаю английского языка» [34].

Все имущество Кристины и Владимира было выложено на траву: мята, чай, фонарь, пакеты со злотыми и другой валютой, бумажник Владимира, поддельные документы Кристины, ее помада и даже – к удивлению Владимира – флакон духов. Доллары и чешские кроны быстро исчезли в карманах пограничников, но наибольшее волнение вызвал образ Мадонны, обнаруженный у Владимира: слишком много людей были пойманы в горах с таким же медальоном на шее, и это уже не казалось совпадением. Это действительно был знак Союза борьбы, и с нарастающим ужасом Владимир понял, что теперь он под особым подозрением. «Чувствуя себя на грани смерти», он задумался, как, в случае необходимости, сможет поделиться с Кристиной порошком цианида, глубоко запрятанным в его кармане [35].

К двум часам ночи гестаповцы не появились, и первый шок после ареста начал проходить. Лес был в пятидесяти метрах, но перед ним стояла охрана. Владимир на глаз прикинул расстояние и решил, что если удастся отвлечь внимание, то можно рискнуть. Кристина с «очаровательно ниспадающими» вокруг лица волосами тихо разговаривала с охранниками, пока те пересчитывали конфискованные деньги. Пару минут спустя Владимир заметил, что один из охранников поднял ее стеклянное ожерелье и поднес к глазам, чтобы рассмотреть в свете фонаря. Последовала короткая перепалка с Кристиной, которая схватила украшение, разорвав цепочку, и громко восклицала, что это ее «бриллианты», а потом даже поцарапала пограничнику лицо. Тот ударил ее, пытаясь подхватить на лету падающие камни. Владимир воспользовался суматохой, выбил фонарь из его руки и потащил Кристину вверх по насыпи. Ветер свистел в ушах, когда они бежали через пути, а потом бросились вниз. Позади раздавались крики и выстрелы, по лицу беглецов хлестали холодные мокрые ветви, но им удалось добраться до леса и скрыться среди стволов, поскальзываясь на влажных иглах, а затем Кристина скатилась по склону и врезалась в дерево. Она не встала. «Вот и все», – подумал Владимир [36].