Эрнст Ханфштангль - Мой друг Адольф, мой враг Гитлер

Йозеф (Зепп) Дитрих (1892–1966) – немецкий военачальник времён Третьего рейха, оберстгруппенфюрер СС и генерал-полковник войск СС

Макс Аманн (1891–1957) – партийный деятель НСДАП, имперский руководитель печати

Громы Ханфштангля, пробегающие сквозь крещендо прелюдии к «Мейстерзингерам» или «Liebestod», были поистине необыкновенными. Его сильные пальцы после войны потеряли часть своей изысканности, а ассоциации в разных настроениях пробуждали смешные воспоминания, а не музыкальную память, однако все еще можно было понять, как его талант мог влиять на незрелый разум, чем однажды Ханфштангль и попытался воспользоваться. Ибо в те далекие годы Ханфштангль пытался решить невыполнимую задачу – превратить Адольфа Гитлера, обладавшего магическим даром оратора и огромным внутренним потенциалом, в государственного деятеля.

В отличие от провинциальных ученых, вроде Дитриха Экарта и Готфрида Федера, и псевдоинтеллектуальных фанатиков, типа Рудольфа Гесса и Альфреда Розенберга, Ханфштангль был единственным в окружении Гитлера образованным человеком из уважаемой семьи с культурными традициями. Ханфштангль пятнадцать лет жил в Соединенных Штатах и был оставлен на свободе «под честное слово» даже после того, как Америка вступила в Первую мировую войну. Он глубоко впитал идею о скрытой мощи морских держав и пытался оградить Гитлера от влияния прибалтов, которые желали отомстить России, и от милитаристских фанатиков, стремившихся вернуть военные долги Франции. По его мнению, Германия никогда не смогла бы снова достичь равновесия и величия без сближения с Англией и особенно с США, о невероятном промышленном и военном потенциале которых он знал не понаслышке. Его основным тезисом, который Ханфштангль пытался закрепить в сознании Гитлера, было то, что любые попытки посчитаться с былыми обидчиками на континенте обратятся в прах, если две морские державы окажутся в противоборствующем лагере.

Будучи протестантом, Ханфштангль пытался сдерживать Гитлера и его главного теоретика, Розенберга, в их кампании против церкви в католической Баварии. Он боролся с политическим радикализмом в любых его проявлениях и вместе с тем, поддерживая главную цель возрождения нации, пытался привлечь Гитлера к традиционными ценностям, которые он сам представлял. Как и многие другие люди его класса и склада ума, Ханфштангль полагал, что поведение Гитлера можно сделать более разумным и взвешенным, как в личной жизни, так и в идеологических взглядах. Все они глубоко разочаровались и были жестоко наказаны за это заблуждение, так как не смогли увидеть, что главной движущей силой поступков Гитлера был не реформизм, а нигилизм.

Семья Ханфштангля первой попыталась социально адаптировать Гитлера. Они познакомили его с миром искусства и культуры, и в те ранние годы становления нацизма их общество было практически единственным узким кругом людей, где Гитлер мог найти покой. После «Пивного путча» именно на их виллу в Баварских Альпах он сбежал в поисках укрытия. Пока Гитлер отбывал тюремный срок, дом Ханфштанглей стал одним из немногих уголков лояльности к нему, а после его освобождения они предприняли последнюю попытку приобщить его к своим ценностям. Потом был некоторый перерыв в отношениях, когда стремление Гитлера к абсолютной власти вырисовывалось все явственней. Тогда Ханфштангль безуспешно попытался использовать свои музыкальные таланты и общественные связи, которые все еще привлекали Гитлера, чтобы заставить того свернуть с революционного пути и, пока не поздно, направить свою энергию в цивилизованное русло.

Ханфштангль был веселым и занимательным собеседником, полным обаяния и жизненной энергии. В его характере было что-то задорное и насмешливое, удивительная способность к красочному и анекдотическому описанию вещей и полное отсутствие внутренних тормозов в ремарках и комментариях. Он наслаждался своей ролью шекспировского шута, подчеркивая свое бахвальство едкими и точными наблюдениями. Более того, у Ханфштангля был один подход к Гитлеру, которым не мог воспользоваться никто другой. В недолгих паузах в ходе выматывающих политических кампаний часто поздно ночью Гитлер искал расслабления, которое мог ему дать только Ханфштангль: час игры на рояле, и у Гитлера успокаивались его издерганные нервы, и он становился более восприимчивым к советам Ханфштангля быть сдержаннее в своих словах и поступках.