Джон Стейнбек - Русский дневник

Не был коммунистом и Роберт Капа, хотя паспорт у него конфисковали в Париже в 1953 году именно из-за обвинений в симпатиях коммунистическим идеям; единственным доказательством было наличие в ФБР папки с его досье – такой же тонкой, как у Стейнбека. Согласно Уилану, в досье Капы прослеживались только тривиальные ассоциации с коммунизмом: «Во время гражданской войны в Испании он продавал свои фотографии французскому журналу Regards . Некоторые его фотографии появились в журнале, издаваемом Abraham Lincoln Brigade [2]. Он был членом или почетным членом „радикально антифашистской“ Фотолиги. Он ездил в Советский Союз со Стейнбеком. Газета американских коммунистов Daily Worker с одобрением сообщила о его выступлении на форуме Herald Tribune . В 1950 году в досье добавили информацию о том, что он выступал против заключения в тюрьму членов „голливудской десятки“ [3]. И Стейнбек, и Капа „высказывались перед поездкой и во время нее очень недвусмысленно: мы не коммунисты и не сочувствуем коммунистам“. После выхода книги такая взвешенная позиция вызвала в советской прессе оскорбления: их стали называть „гангстерами“ и „гиенами“.»

В обстановке холодной войны и взаимного недоверия между двумя странами самым знаковым моментом в «Русском дневнике» вполне можно считать первые фотографии Капы:

«Три огромных двойных окна выходили на улицу. Со временем Капа все чаще стал оказываться перед этими окнами и фотографировать сценки, которые под ними происходили. Через улицу, на втором этаже, был виден человек, который заправлял чем-то вроде мастерской по ремонту фотоаппаратов. Он долгие часы копался в своем оборудовании. Позже мы обнаружили, что, по всем правилам игры, пока мы фотографировали его, этот „мастер по ремонту фотоаппаратов“ фотографировал нас».

Действительно, досье КГБ свидетельствуют о том, что советские власти тщательно отслеживали перемещения двух американцев на протяжении всей хорошо спланированной поездки. Инструкции на этот счет были очень точными:

«Стейнбек – человек консервативных взглядов. Кроме того, он в последнее время все более отклоняется вправо. Вот почему наш подход к нему должен быть особенно осторожным. Мы должны избегать показывать ему то, что может причинить нам какой-либо вред».

В докладе КГБ из Киева верноподданнически сообщалось:

«Задача, которую ВОКС определил для себя, состояла в первую очередь в том, чтобы показать гостям, как пострадали во время войны народное хозяйство и культурные ценности Украинской ССР, и какие огромные усилия прилагает наш народ для восстановления и преобразования страны».

В основной части доклада авторы кратко освещали произошедшие события и размышляли об отношении Стейнбека и Капы к тому, что они увидели:

«Я находился рядом с Капой, когда он делал все свои снимки. У него была возможность фотографировать попрошаек, очереди, немецких военнопленных, а также секретные объекты (например, строительство газопровода). Он не делал такие фотографии и осмотрительно не приближался к таким местам. Из фотографий, которые нельзя считать благоприятными, я могу указать только две: в Музее украинского искусства он сделал фото изможденной посетительницы, а по пути в колхоз сфотографировал семью колхозников в изношенной одежде…»

Вместе с тем тщательное наблюдение за отношениями между Стейнбеком и Капой позволяет нам утверждать, что Капа относится к нам более лояльно и дружелюбно. Стейнбек украдкой давал Капе указания искать уязвимые, по его мнению, стороны нашей жизни.

Итак, часто молчание Стейнбека приносило чиновникам неудобства. Щелканье фотоаппарата Капы – он сделал более четырех тысяч фотографий – приносило им двойные неудобства.

В списке произведений Стейнбека «Русский дневник» занимает важное место – гораздо более важное, чем принято считать. Если читать его как есть и не выискивать в нем неудачные места, то текст Стейнбека предстанет как чутко уловленный момент советской истории – каким он, собственно, и задумывался. Тщательно проработанные зарисовки Стейнбека, как и фотографии Капы, представляют собой эмоциональный отклик авторов на страну и людей, измученных войной, одурманенных пропагандой, людей, которые боятся свободы слова и убеждены в истинности своих запрограммированных ответов. Но они – такие же люди, люди всегда есть люди.

Поездка в Россию также знаменует собой важный этап в постепенном переходе Джона Стейнбека с позиций 1930-х годов, когда его занимало групповое поведение людей, к озабоченности проблемами индивидуального сознания. В России масса поглощает и стирает индивидуальное творчество, индивидуальные мысли и действия.