Ги Меттан - Запад – Россия - тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса

Вся эта мифологическая и дискурсивная какофония создает впечатление не просто горячего, но и содержательного спора, поэтому она столь ценится средствами массовой информации. На деле же никакой разницы между мифами нет, и сводятся они к одному: Россией правит президент, «крепко держащийся за власть» и преследующий исключительно «свои собственные цели» в ущерб интересам народа, а Россия – это страна, желающая нам зла.

Вот содержание и суть антирусского мифа. Все остальное не имеет значения.

В своей великолепной статье бывший премьер-министр Австралии Кевин Радд показал, как китайское представление о мироустройстве постепенно менялось под воздействием несправедливых к Китаю европейцев [423]. В период опиумных войн (1839–1860) европейцы вели себя как оголтелые колониалисты, в период «Боксерского» восстания (1898–1901) и в последние часы империи (1912) – как настоящие палачи. Более того, они самым недопустимым образом унижали молодую китайскую республику и так ее дискредитировали, что она уже не смогла поднять голову и противостоять коммунистам, которые, кстати, оказались еще более жесткими по отношению к империалистическим державам.

«В 1916-м, – пишет Радд, – Антанта убедила Китай вступить в войну против Германии. Его практически принудили взвалить на себя роль полноправного участника международного сообщества и поддерживать союзников». Сотни тысяч китайских рабочих были отправлены на европейский фронт рыть траншеи, где и погибли под градом снарядов или скончались от эпидемий. Наши историки то ли не знают, то ли не хотят помнить этот эпизод, про него даже не упомянули в 2014-м, когда отмечалось столетие Первой мировой войны.

Вместо благодарности – Китаю, который оказался в лагере победителей, запретили участвовать в заседаниях Версальского договора, более того (верх презрения), бывшие немецкие колонии в Китае были не возвращены ему, а переданы Японии! Можно себе представить, насколько Китай был разочарован. Двумя годами позже Мао Цзэдун основал коммунистическую партию. Что было дальше, всем известно.

Этот печальный эпизод заставляет взглянуть другими глазами на историю Китая, успехи Мао, авторитет компартии, которая до сих пор управляет страной, и глубочайшее недоверие китайцев к Западу и его обещаниям. Чего же удивляться тому, что китайцы, немного окрепнув, желают изменить мир и восстановить справедливость? Не пора ли европейцам «понять китайскую точку зрения», а не «ждать, что Китай разделит западное мировоззрение и примет существующий миропорядок»? Это всецело заслуга Кевина Радда, что он напомнил нам: «верить в незыблемость мироустройства и радоваться тому, что оно такое, какое есть», уже недостаточно.

Все, что было сказано про Китай, касается также, и в гораздо большей степени, России. Но, как мы уже показали в этой книге, антирусские предрассудки столь прочно укоренились в коллективном сознании и подсознании, что понадобилось бы десять, сто а то и тысячу Кевинов Раддов, чтобы их преодолеть. Ложь плетет свои сети так давно, она так глубоко проникла в мозг в невероятно разнообразных формах, что превратилась в официальную правду. До такой степени официальную, что ни один политик не осмелится ее опровергнуть. Европейцу или американцу гораздо легче признать свою вину перед Китаем, чем перед Россией. Потому что Россия слишком близко, потому что признать, что Россия хоть в чем-то, хоть чуть-чуть может быть права, значило бы нанести непоправимый ущерб собственной индивидуальности, всему тому, на чем основано наше отношение к миру вот уже тысячу лет.