Ги Меттан - Запад – Россия - тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса

Другой очень действенный метод когнитивной деформации – это тщательный отбор источников. Одним источникам отдается предпочтение, другие игнорируются, при этом материал подается якобы с исключительной объективностью. Такой способ позволяет кардинально изменить тональность текста и создать статью, негативно окрашенную по отношению к враждебной стороне или же, наоборот, позитивную по отношению к той стороне, которую надо представить в выгодном свете. Именно в этом ключе пишут о Китае: 90 % статей рассказывают исключительно о проблемах окружающей среды и нарушениях прав человека, в результате чего создается впечатление, что Китай – это клоака, в которой барахтаются полтора миллиарда бесправных китайцев, непрерывно подвергающихся всевозможным унижениям. Но обо всех этих проблемах, о коррупции, о нарушениях прав человека в западной прессе говорят только китайские диссиденты и представители НПО, коих лишь 0,01 % населения. Безусловно, они пишут правду, и их мнение заслуживает внимания. Но как понять Китай, если мы не знаем, что думают остальные 99,99 % китайцев?

Это явление принимает еще более широкий размах, когда дело касается России. Практически все эксперты, которых цитируют применительно к российским событиям – идет ли речь о трагедии в Беслане, выборах, Чечне, войне на Украине или о санкциях и их результатах, – все эти люди работают на американские (европейские) аналитические центры, либо являются главами неправительственных организаций, финансируемых американскими (европейскими) фондами, либо же связаны с украинскими властными структурами, либо являются тайными агентами НАТО, изящно маскирующимися под «Центр за европейские демократию и безопасность» (варианты: «Институт по делам свободы печати и прав человека», «Аналитический центр мира») [349]. Все эти организации и эксперты занимают солидное положение в Москве, Брюсселе, Берлине, Париже, Лондоне, Вашингтоне, поэтому газеты по любому поводу интересуются их мнением и оценкой, игнорируя другие источники. Эти же не скупятся на репортажи, анализы и многословные комментарии.

Если же вдруг мы найдем где-нибудь ссылку на русского, то это в восьми случаях из десяти будет человек, работающий на какой-нибудь западный фонд и, соответственно, демонстрирующий абсолютно прозападный взгляд на вещи и с этих позиций критикующий политику Кремля. Так, англоязычная, выходящая в Москве «Москоу таймс» в высшей степени тщательно отбирает источники информации. И она не единственная. Даже столь серьезное периодическое издание, как «Нью-Йорк таймс», практикует такую журналистскую стратегию. Как отмечает Стивен Коэн, российская интеллигенция (независимо от национальной принадлежности), разделяющая правительственные взгляды или просто отличающаяся независимостью суждений, обвиняется западными СМИ в «распространении пропаганды» и лишается слова [350].

Если почитать какую-нибудь «достойную доверия» американскую или европейскую газету, то очень быстро становится ясно, что вся информация о войне на Украине поставляется либо украинским правительством, либо западными военными экспертами, близкими к НАТО и к Киеву. Эксперты и комментаторы, которым с готовностью дают слово, все твердят одно и то же – тогда как противоположная, российская версия, если и упоминается, то резюмируется в одной фразе где-нибудь в конце статьи с тем расчетом, что большинство читателей до нее просто не доберется.

Интервью тоже ловко подтасовываются: вопросы задаются исключительно антироссийски настроенным элементам, да и сами вопросы построены таким образом, чтобы выгородить украинскую сторону. Россиянам слово не дают почти никогда.

Добросовестные журналисты должны были бы выбирать разнообразные источники и не скрывать, кто на самом деле стоит за говорящим. Тогда все, что они говорят, приобрело бы совершенно иной смысл. Было бы, например, очень важно знать, что Виктория Нуланд, помощник госсекретаря Соединенных Штатов, поддержавшая мятеж на Майдане и назначившая премьер-министром Арсения Яценюка («Яца», как она его по-свойски называет), является супругой Роберта Кагана, одного из самых ярых антироссийских военных «ястребов» и главы неоконсерваторов [351]. Но пресса не афиширует подобного рода информацию.

В качестве примера можно процитировать статью Джона Лафланда в «Гардиан» от 8 сентября 2004 года, в которой автор стремится показать истинную сущность американского антироссийского лобби. Он отмечает, что в момент бесланских событий антироссийскую пропаганду вела таинственная организация «Американский комитет за мир в Чечне», которая через какое-то время была переименована в «Американский комитет за мир на Кавказе» (ACPC).