Дерек Кент - Привет, меня зовут Лон. Я вам нравлюсь? Реальная история девушки из Таиланда

Его экстравагантная щедрость снова позволила моей матери «сделать лицо» в деревне. Теперь она сумела извлечь выгоду из моего брака. Ни один таец не стал бы платить такие деньги, чтобы жениться на «бывшей» проститутке. Тайцы знают, что смысл «выкупа за невесту» – покупка девственницы! Фаранги этого не понимают. Исанские тайцы женятся на проститутках только ради денег, которые скопили эти девушки. А тайские проститутки в Исане, как правило, выходят замуж за фарангов, чтобы получить доступ к деньгам, которые скопили фаранги .

Однажды, пока мы были в деревне, я послала Седрика в магазин, попросив купить пару бутылок колы. Он заплатил, взял бутылки и пошел прочь. Двенадцатилетняя продавщица пулей вылетела из лавки, что-то крича ему по-исански. Седрик не понял, что она обращалась к нему, и пошел дальше. Тогда она принялась ругать его последними словами: «Ах ты, ворюга, белая свинья…» – и кое-что похуже. Я услышала крики и поняла, что во всей деревне есть только один человек, к которому это может относиться.

Оказывается, Седрик не представлял, что в этих маленьких лавчонках колу покупают и сразу переливают в пакеты со льдом, а бутылки оставляют в магазине. Я тут же вернула продавщице бутылки и разрешила это недоразумение. День за днем соседи приходили поглазеть на Седрика, единственного белого человека в Бонтунге.

На свадьбу съехались десятки наших родственников вместе с друзьями и соседями – большинство из них были со мной не знакомы. Некоторые взяли с собой дочерей, чтобы познакомить их с друзьями Седрика. Стоило матери сообщить о моей свадьбе и о бесплатной еде и выпивке, как они явились, точно по волшебству. Праздновали весь день и всю ночь, упившись до упаду. На самом деле родственники ликовали по поводу нового источника дохода, который я нашла.

Брак с фарангом означал, что в хозяйство моей семьи потечет река ежемесячных платежей – отныне и навсегда.Моей матери больше не пришлось бы работать – как будто она когда-нибудь это делала! Теперь она могла высоко задирать нос, дать волю высокомерию. Она стала не просто деревенской женщиной, у которой дочь подпольно «работала» в большом городе, а матерью девушки, вышедшей замуж за фаранга. Сама по себе брачная церемония уже была триумфом.

Седрик, со своей стороны, стал счастливым мужем. Он мог похвастаться друзьям на родине, что женат на красивой и миниатюрной тайке. Никто из нас не знал, какая судьба нас ждет.

Настало время планировать мой отъезд. Мне нужно было отослать в Убон телевизор, видеоплеер, кухонную утварь и легкую одежду, поскольку она не нужна была в холодном климате Швейцарии. Я арендовала грузовик, чтобы перевезти все это домой – десять часов пути в одну сторону. Расходы были минимальными. Естественно, их оплатил Седрик.

Гораздо важнее оказался «человеческий фактор» в лице моей сестры, которой пришлось вернуться в провинцию. Это стало серьезной проблемой. Саи больше не хотела жить в бедной убогой деревне, но не могла одна оставаться в Паттайе. Я не позволила бы ей жить там, где день и ночь ошиваются фаранги, выискивая девушек ее возраста, как охотничьи трофеи, и обмениваясь ими, как коллекционными бейсбольными карточками.

Вскоре пришло письмо из швейцарского посольства – мне сообщали, что мою визу можно забрать в Бангкоке. Все оказалось так просто! Я была готова впервые в своей жизни отправиться в Европу – и очень волновалась. Я в нетерпении помчалась в Бангкок за визой, вернулась в Паттайю, упаковала чемодан и заказала билет в Цюрих. Меньше чем через неделю я уже была в самолете, вылетавшем в Швейцарию.

С этой поездки у меня вошло в привычку молиться об отце всякий раз, когда я садилась в самолет, направляющийся в Европу. Не знаю, на какое расстояние способны улететь молитвы, но думаю, что из Европы молиться слишком далеко. К тому же духи живут не в Европе, а в Таиланде, Камбодже, Бирме и Лаосе.

По прибытии в Швейцарию выяснилось, что даже летом здесь холодно и сухо. Мне страшно было представить, каково в этой стране зимой. Я еще не догадывалась, что узнать это мне так и не придется.

Когда самолет приземлился в Цюрихе, я была усталой и растерянной. Все указатели и табло в аэропорту были на немецком, английском, французском и итальянском языках – и ни одного на тайском. Седрик встречал меня за линией таможни. Первое, что он сделал, – повез меня в «почасовой» отель заниматься сексом. Он даже не поинтересовался, не голодна ли я, не устала ли. Казалось, я его вообще не волную. Он думал только о сексе. Но это было последнее, чего мне хотелось в тот момент, и я отказалась. Седрик был раздражен – и это еще слабо сказано; наш брак начинался не особенно удачно. Он не хотел знакомить меня с матерью, пока не «поваляется на простынях». Но я тоже была очень раздражена и не желала уступать.