Дерек Кент - Привет, меня зовут Лон. Я вам нравлюсь? Реальная история девушки из Таиланда

Ездили в буддийский храм. Лон пыталась объяснить мне, зачем люди ходят в храмы: «Они ходят сюда, чтобы знакомиться с людьми. Еще это дает им возможность вдохнуть свежий воздух в свою жизнь, и эмоционально, и духовно. Это рождает в них спокойствие и умиротворение». И как бы между прочим заметила: «И еще одно: они могут помолиться».

30 октября 2007 года

Лон получила все документы, которые вернули из Министерства внутренних дел через нашего поверенного, включая банковские справки Энди, датированные периодом накануне их приезда в Англию.

Лон может сама решить, винить ли ей Энди в своих невзгодах. Многие ее проблемы с момента приезда вызваны несложившимися отношениями и разными интересами в жизни. Для каждого из них этот интерес состоял в удовлетворении собственных потребностей.

Сказалось и то обстоятельство, что у Лон не было достойного защитника после случая, когда она укусила женщину-полицейского. Укус считается серьезным правонарушением: ВИЧ, гепатит и т. п. Это серьезный аргумент против ее визы. Если приговор останется в силе, она уже не сможет никуда выезжать – ни в страны Европы, ни в Штаты.

Сегодня мы с Лон два часа просидели в темноте. В последние несколько дней она выпивала за вечер по две-три банки пива. Сегодня уже выпила четыре, а потом ненадолго отправилась в постель; ей кажется, что это хороший способ самолечения. Я пытался объяснить ей, что даже небольшие дозы пива в конечном счете ухудшат ее состояние, но от этого никакого толку. Она намеревается позвонить Саи в пятницу вечером, в надежде, что разговор с сестрой поднимет ей настроение.

Кажется, тучи над ней сгущаются. Я говорю ей, что, когда она могла хоть что-то предпринять, чтобы помочь себе, она этого не делала. Вместо этого она писала письма друзьям из прошлого, что отняло у нас не одну неделю. Но в тот момент это создало эффект катарсиса. Теперь правительство забирает ее ребенка. Это то, что чиновники всегда хотели сделать – отобрать ребенка и депортировать ее из Англии.

Доктор Т. не может провести обследование Лон. Доктор Ш. попробует обследовать ее 15 ноября, к дате последнего судебного заседания по удочерению. Они рассчитывают, что она будет сотрудничать, чтобы помочь им забрать у нее ребенка. И какой же помощи они могут от нее ожидать?

Временами Лон убеждена, что ей в голову имплантировали чип, отслеживаемый со спутника. Я пытаюсь отвлечь ее от этой мысли. А потом, когда мы вечером едем в машине, Лон касается моего лица, чтобы проверить, действительно ли я по-прежнему Кен. Иногда она принимает меня за Юргена, своего бывшего бойфренда-немца. Я спрашиваю ее: «Как меня зовут?» Она кажется рассеянной, словно мысли ее в тумане.

8 марта 2008 года

Гнев Лон подспудно накапливается на протяжении многих недель, а медсестры не будет до 27 марта.

Лон угрожала моей соседке, 70-летней женщине, а потом набросилась на ее сыновей. Она долго орала на них по-тайски, прежде чем перешла к атаке. Вызвали полицию. Полицейские вошли в мой дом и поднялись по лестнице на площадку перед дверью спальни Лон. Лон держала в руке нож; она была во власти инстинкта выживания. «Я видел, как она надвигалась на полицейских сначала на площадке, а потом погналась за ними вниз по лестнице, через холл и во двор. Все это время в лицо ей брызгали слезоточивым газом», – вот какие показания я дал в полицейском участке. Они будут использованы в суде, чтобы оправдать действия полиции против Лон. Они спросили, в какой руке она держала нож, когда нанесла режущий удар полицейскому. Я сказал, что видел только град ударов дубинками, сыпавшийся на ее руки и туловище. Из-за поступков Лон я не могу привезти ее обратно домой, как бы мне ни хотелось ее защитить.

Теперь она снова взята под стражу, и в понедельник ее повезут в суд. Не думаю, что на этот раз речь пойдет о Харплендсе. Ее действия квалифицированы как преступные, это не было административным правонарушением. У суда может сложиться впечатление, что Лон представляет угрозу для общества. Я долго говорил Лон: «Я не оказываю тебе никакой услуги, будучи твоим опекуном».

Может быть, я прав, полагая, что «Лон комфортно в ее нынешней реальности и ей следует снова вернуться к нулю» – все начать заново.

Трое суток Лон продержали под стражей, прежде чем препроводить ее в суд – это необычная практика. На следующий день я узнал, что она напала на своих адвокатов. Относительно ее психического заболевания мнения психиатров по-прежнему разнятся – в этом нет ничего нового.