Карли Фиорина - Трудный выбор - уроки бескомпромиссного лидерства в сложных ситуациях от экс-главы Hewlett-Packard

Мы часто переезжали с места на место, потому что мой отец делал карьеру в академической среде. Он преподавал в университете штата Техас, Корнельском, Стэнфордском и Йельском университетах, университете Дюка. А свой творческий отпуск он проводил в Лондонской школе экономики, университете Гхама в Акре (Западная Африка). Затем он стал федеральным судьей Апелляционного суда США от девятого округа. Я ходила в начальную школу в Нью-Йорке, Коннектикуте, Калифорнии. Переезжая с места на место, я многое узнала о людях и об их отношении к переменам.

Я постоянно оказывалась новенькой в классе, и поэтому отчаянно хотела как можно скорее вписаться в коллектив, нравиться соученикам, завести друзей. В течение многих лет мне приходилось наблюдать за поведением моей матери на ее знаменитых вечеринках (она любила и умела их организовывать). Она с интересом расспрашивала своих гостей и внимательно выслушивала ответы. Поэтому я поступала так же. (Друзья школьных лет часто вспоминают, как я затаскивала их в укромные уголки школы, чтобы без помех расспросить о самых разных вещах.) Оказалось, что люди – и взрослые и дети – любят, когда их расспрашивают о них самих. Им нравится внимание, и они рады, если их внимательно выслушивают. Таким образом я быстро заводила новых друзей, а кроме того, многое узнавала о самой себе. Много позже, переходя с одной работы на другую, я поняла, что это весьма успешный прием управления. Вы не только проявляете уважение к собеседнику и узнаете что-то новое, но и становитесь умнее, внимательно выслушивая его.

Я всегда любила приключения. В Англии я ходила в Лондонскую школу для девочек. Обстановка там напоминала кинофильм: строгая форма, наша классная дама, постановка Ромео и Джульетты, роли в которой исполняли только девочки. Я играла Джульетту, причем мой американский акцент был слышен весьма явно. Даже само название школы, казалось, сошло со страниц какого-нибудь английского романа: школа Чаннинг для избранных молодых леди. Мне очень нравилось то время. Вновь обретенные друзья казались такими горячими и отважными! Мы тратили столько времени на то, чтобы нарушить как можно больше школьных правил, что его просто не оставалось, чтобы вляпаться в какую-нибудь действительно опасную историю. Я научилась закатывать юбку, чтобы она была короче установленной длины, а также сдергивать на пол школьный рюкзак, чтобы никто не догадался, что мы спрятались в классе, хотя нам полагалось гулять на перемене во дворе. Все это было совершенно безобидно и глупо, но нам ужасно нравилось быть такими крутыми.

В Африке я поняла, что это такое – быть единственной белой ученицей в классе, и представила, что должны были чувствовать несколько моих темнокожих одноклассников в Англии. Мне становилось не по себе, когда при каждом походе в супермаркет нас окружала стайка темнокожих ребятишек и начинала просить мелочь. Очень хорошо помню, как в первый раз услышала мусульманскую молитву. С течением времени она перестала меня пугать своей необычностью, а завораживала мелодичностью, повторяющимися руладами. Такое же умиротворение я чувствовала, слушая пение цикад в траве вокруг бабушкиного дома. Мне стало нравиться просыпаться утром от звука молитвы какого-то благочестивого мусульманина, каждый день располагавшегося для этого под окном моей спальни. Я научилась играть в oxvari ( западноафриканскую настольную игру, в которой использовались бобы). Чтобы поиграть в нее, к нам часто приходил десятилетний мальчик из соседней деревни. Он был очень забавный и сообразительный, и, пока мы играли, между ними не существовало ни национальных, ни языковых барьеров.

Мой отец преподавал новую ганскую конституцию студентам юридического факультета. В 1969 году Гана делала только первые шаги на пути к демократии; совсем недавно свергли короля Кваме Нкруму. Я прислушивалась к ожесточенным дебатам за обеденным столом, когда в гости приходили несколько папиных студентов. Очень трудно построить государство, когда большинство населения предано своим племенам и с трудом воспринимает более абстрактную идею нации. Много времени спустя, уже работая в HP , я вспомнила эти дебаты и использовала выражение «войны тысячи племен», чтобы охарактеризовать ожесточенность борьбы за сферы влияния между топ-менеджерами и их подразделениями, которая велась, кстати, за счет компании.

В Северной Каролине я в первый раз поняла, что означает футбол для школьной жизни в самых разных уголках страны. Какое давление должен был ощущать мой отец в юности! Приходилось дополнительно заниматься с некоторыми звездами школьной футбольной команды чтением. Они заканчивали выпускной класс, но при этом почти не умели читать. Их мучения над книгой представляли собой душераздирающее зрелище, но совместными усилиями мы добились некоторых успехов. Кроме того, я добровольно вызвалась преподавать детям с задержками в умственном развитии. До сих пор помню одного из моих любимых учеников, мальчика по имени Кеннет. Ему было всего пять лет, и мне понадобилось шесть недель, чтобы научить его находить глаз или ухо и правильно их называть. Мы оба чувствовали себя победителями, когда ему это наконец удалось, и с тех пор, едва завидев меня, он кричал через всю игровую площадку: «Глаз! Ура-а-а!» Приехав из колледжа на Рождественские праздники, я пошла навестить Кеннета, и он все еще помнил меня! Он не помнил даже своего имени, но при виде меня по-прежнему кричал: «Глаз! Ура-а!» – и показывал на свой глаз. Тогда я в первый раз почувствовала ни с чем не сравнимую радость и гордость оттого, что помогла кому-то сделать что-то, ранее казавшееся невозможным. Когда бы я ни встречала новых людей, мне всегда удавалось преодолеть первый страх и ощутить радость общения. Не всегда общение с представителями разных стран и культур проходило легко, но я убедилась, что большую часть различий можно преодолеть, если относиться к собеседнику с уважением и сочувствием.