Ромен Молина - Унаи Эмери. Маэстро

Говорят, «испанские ночи черны до самого рассвета». Это выражение – попытка продлить сон, восхитительную дремоту; оно очень распространено на юге Испании и особенно применимо к случаям, когда празднуется что-то серьезное. Утром 27 июня Лорка продолжала бурлить: одни еще не ложились, другие упорно не желали просыпаться: от бара к бару передавались различные версии случившегося накануне на футбольном поле. Местная газета «Ла Вердад» описывала безумный вечер накануне, сопровождая его свидетельствами очевидцев – болельщиков «Лорки», наблюдавших за игрой на стадионе или по телевизору: «Когда они забили, я врезал кулаком по экрану и разбил его. Поэтому досматривал матч у соседа», – рассказывал некий Антонио Гонсалес, которому вторил некий Хоакин Санчес: «От волнения я сгрыз все ногти на руках; уцелели только те, что на ногах, я не смог до них дотянуться. Мешала обувь…»

На улицы вышли пятнадцать тысяч человек – приветствовать «героев Ируна». Никакого сравнения с теми двадцатью пятью фанатами, которые в минувшее воскресенье отважились проехать девятьсот километров, отделяющие Лорку от Страны Басков. Эмери был в центре праздника, но одновременно уже размышлял над тем, каким будет новый сезон. «Финансы были скромными, но Унаи точно знал, что именно ему нужно, и не сомневался в своем мнении. Мало кто смог бы так», – рассказывает Педро Реверте. Располагая бюджетом в 350 000 евро, из которых на трансферы отводилось 60 000 [12] «Мы потратили эти 60 000 на Горку де Карлоса («Реал Унион») и Мальдонадо из «Сеуты». Последнего собирался купить «Бетис», поэтому нам пришлось вести интенсивные переговоры» (из интервью Унаи Эмери спортивному ежедневнику « AS» , 12 марта 2006 г.). , «Лорке» не следовало ожидать выдающихся игроков извне. «Это нормальная практика: когда команда поднимается вверх, тренер приглашает игроков из клубов верхнего дивизиона, – поясняет Беа. – Однако Унаи сделал по-своему. Он стал искать игроков из клубов «Сегунды Б». Ничего удивительного – для тех, кто его знает». «Он был в курсе всех игроков «Примеры», «Сегунды» и «Сегунды Б». Это не просто его страсть, эти знания помогают ему в его тренерском ремесле, – признается бывший товарищ Унаи по команде Альберто Бенито. – Следить за тем, что происходит в «Сегунде Б», не всегда легко, но Унаи это делал. Помнил всех, с кем когда-то играл, составы всех команд, стадионы. Вот это память!»

Впрочем, некоторые высокопрофессиональные игроки в «Сегунде Б» все-таки оказались – например, аргентинец Факундо Сава, выступавший тогда за «Фулхэм» (английская премьер-лига). «Это был гениальный ход Реверте, – рассказывал Эмери в интервью AS . – Мы поехали за ним в «Сельту» (второй испанский дивизион), и он просто нас очаровал. Мы спросили, как его дела, и оказалось, что он был связан годовым контрактом с «Фулхэмом». Тогда мы обратились к англичанам, и нам удалось заполучить его, причем мы сошлись на 20 % его прежней зарплаты». Сава оказался одним из восьми игроков «Лорки», выступавших в разных дивизионах. Остальные двадцать два принимали участие только в матчах «Сегунды Б» и нигде больше. «Унаи вселил в нас такую уверенность, что мы подошли к новому сезону, совершенно не боясь играть. Мы показывали суперэффективный футбол по схеме 4–3—3, предполагавшей деятельное участие фланговых игроков», – хвалится Беа, которому вторит Моро: «Мы играли в футбол. Самым сложным было подняться вверх в своем дивизионе и заслужить всеобщее уважение: тренеров, соперников, СМИ. Мы не сходили с экранов, поскольку наши матчи были интересными. После тренировок мы часто ужинали вместе и шутили между собой: «Если бы прежде нам кто-нибудь сказал, что по телевизору покажут все тридцать матчей с нашим участием, мы бы ответили: «Парень, ты спятил!» Мы продолжали забавляться, делая свою работу наилучшим образом. Удовольствие, десятикратно усиливающееся от того, что во всех наших поступках ощущался командный дух». «Унаи часто советовал молодым: «Выходите в город, хотя бы ненадолго!» Он давал нам денек-другой отдохнуть, а потом, когда мы ужинали вместе, хотел, чтобы мы насладились предвкушением завтрашней тренировки, – продолжает Беа. – Он старался сплотить нас. Но поскольку он сам теперь был тренером, то не мог поступать, как раньше: если мы пили пиво, то после второй кружки он оставлял нас; он больше не мог сидеть с нами и пить по четыре-пять кружек. […] И он отлично знал, кто из нас холост, кто женат, кто любит выходить, с кем можно пропустить по стаканчику, а с кем нет. В какой-то степени это работа психолога, предполагающая ответственное принятие решений. Например: если ты был его другом, это не означало, что ты будешь проводить на поле больше времени. И наоборот: если он сажал тебя на скамейку запасных, это вовсе не означало, что ты перестал быть его другом. Он умел все это сочетать».