Пеле: Пеле. Исповедь влюбленного в жизнь

В 1944 году в Сан-Лоренсу произошло кое-что, изменившее нашу жизнь, – и особенно мою. Папа получил приглашение от футбольного клуба в Бауру, к северо-западу от Сан-Паулу. Причем его позвали не только играть, но и, что самое главное, работать в местном управлении. Он отправился в Бауру, чтобы разузнать побольше о самом городе и выяснить подробности предложения. Ему все понравилось, а мама была очень довольна тем, что он получит работу, не связанную с футболом, что давало семье определенную уверенность и должно было благоприятно сказаться на нашем финансовом положении. Она надеялась, что мы наконец-то перестанем жить в нищете. Дети все воспринимали иначе – для нас жизнь просто шла своим чередом. Зока, Мария Лусия и я были еще слишком малы.

Папе удалось убедить маму переехать, и мы отправили туда весь свой скромный скарб. Из Бауру нам выслали билеты, и мы выехали. Я был чрезвычайно взволнован этим путешествием на поезде: можно даже сказать, что это мое первое настоящее воспоминание – я навсегда сохранил в своем сердце те впечатления, которые мне подарила та поездка, когда мне было четыре года. Почти всю дорогу я не отлипал от окна и не мог оторваться от постоянно сменяющихся видов. Поезд ехал медленно, но меня это не огорчало: тем больше у меня было времени насладиться пейзажем. Впервые я понял, как выглядела моя страна; или, по меньшей мере, та ее часть. В те дни не было кондиционеров, и мы могли довольствоваться лишь большими окнами с каждой стороны вагона. В одном месте железная дорога сильно изгибалась. Мне стало настолько интересно увидеть начало поезда и полюбоваться на клубы дыма, поэтому я слишком сильно высунулся из окна и чуть вовсе не вывалился, но папа меня удержал. Он втянул меня обратно в вагон, где я увидел пристальный взгляд мамы, упрекающей меня за безответственность. Мое время на земле могло закончиться прямо там. Но Бог присматривал за мной… Всю оставшуюся поездку я сидел между родителями и больше так не рисковал.

Мы приехали в Бауру 15 сентября 1944 года и с оптимизмом смотрели в будущее – теперь мой папа состоится как футболист, а когда ему больше не придется волноваться о деньгах, его звезда засияет еще ярче. На первых порах мы жили в отеле «Station» на авеню Родригеса Альвеса, на углу улицы Альфредо Руиза; а потом мы арендовали дом на улице Рубенса Арруды, прямо по соседству с семьей Баронэ. Один из детей этой семьи, известный как Барониньо, впоследствии будет играть за «Нороэсте» (еще один футбольный клуб в Бауру), «Палмейрас» и «Фламенго». По соседству с нами жили бабушка и дедушка Барониньо.

Бауру казался центром всего мира: в те времена я еще никогда не жил в таком большом городе, со всеми его магазинами, кинотеатром и отелями. Даже тогда это был один из крупнейших городов Бразилии с населением около 80 000 человек, а также Бауру считался крупным транспортным узлом, поскольку сквозь него проходили сразу три основные железные дороги. Жизнь началась с чистого листа, а Бауру казался местом, где можно было сколотить состояние.

Но тут же мы столкнулись с трудностями. Клуб, предложивший папе контракт, «Лузитания», переименовали в «Бауру Атлетик Клуб» («БАК»), а начальство сменилось. Новые ставленники были готовы выполнить футбольную составляющую контракта – не забывайте, Дондиньо был хорошим игроком даже несмотря на больное колено – но мы приехали в Бауру в первую очередь из-за должности в управлении, а об этом уже речи не шло. Казалось, мы вернулись к тому, с чего начинали, но теперь нужно было содержать еще большую семью, чем в Трес-Корасойнсе. Помимо моих родителей Селесте и Дондиньо, брата, сестры и дяди Жоржи с нами еще жила бабушка по папиной линии, дона Амброзина.

К счастью, папино колено зажило. В 1946 году Бауру выиграл в Сан-Паулу местный чемпионат, проводившийся среди лучших команд внутренних областей страны. Мой папа был успешным футболистом, и он тогда забил много голов. Вскоре он стал знаменитостью в городе, но все же успех оказался мимолетен, поскольку его нога была в плохом состоянии. Я помню, как отец сидел дома по вечерам из-за опухшего колена. В то время в Бауру неоткуда было ждать медицинского ухода, и я приносил ему лед и помогал прикладывать его к ноге. Тогда доктора, наверное, даже не знали слова «мениск», не говоря уж о возможности его прооперировать. Дондиньо все меньше и меньше играл, а спустя восемь лет после прихода в «БАК» он бросил футбол.

Когда папа не мог играть из-за травмы, семья начала страдать. Мы с Зокой и Марией Лусией всегда ходили босиком, и у нас были только поношенные вещи. В нашем маленьком домике жило слишком много народу, помимо всего прочего в нем протекала крыша. У нас не было постоянного источника дохода, и помню, как несколько раз нашей единственной едой был хлеб с кусочком банана. Какая-то пища у нас всегда была – как и у многих людей в Бразилии, чье положение было даже хуже нашего – но жизнь моей мамы была преисполнена страхом за то, что она не сможет нас обеспечить. И за долгие годы своей жизни я усвоил, что нет ничего хуже страха перед будущим.