Стивен Каллахэн - Дрейф. Вдохновляющая история изобретателя, потерпевшего кораблекрушение в открытом океане

Я вышел в море и сразу же влюбился в мореходство. Могу назвать миллион причин, почему мне настолько понравилось. Непосредственная связь с окружающей средой, простой образ жизни, лишенный «современных неудобств» (как это называет инженер-кораблестроитель Дик Ньюик), вечная красота, но все эти причины можно свести к одной короткой фразе: все, что связано с морем, является правильным.

Еще до того, как я начал ходить под парусом, во мне жила уверенность, что, живи я в 1700-х годах, стал бы следопытом, охотником или кем-то вроде этого. Затем меня увлекла история парусных судов, кораблей с прямыми парусами, с боем прокладывающих путь вокруг мыса Горн. Я жаждал романтики и приключений прошлых веков. Вскоре после того, как я занялся мореплаванием, мне в руки попала книга Роберта Мэнри «Тинкербель». В июне 1965 года Мэнри за семьдесят восемь дней на своей 13,5-футовой яхте перешел через Атлантический океан – рекорд для того времени. Что-то в простоте яхты Мэнри, в том, что он достиг столь многого, имея так мало, затронуло струны моей души. Он доказал, что полная приключений жизнь все еще возможна во второй половине XX века.

И с тех пор я мечтал пересечь Атлантику на маленьком судне. Шли годы. Я освоил навыки, необходимые для достижения цели. Я прочел книги обо всех великих путешествиях: о покорении Тихого океана Хейердалом и Уиллисом на плотах, о кругосветных плаваниях Слокама, Хискоков и Газуэлла. Будучи школьником, помогал строить сорокафутовую яхту. В 1974 году, на заре карьеры судостроителя, жил на борту, с 1977 года строил яхты и выходил в открытое море, доплывая до Бермудских островов. С 1979 года я занимался проектированием и обучением этому ремеслу на постоянной основе. И все время Мэнри и его яхта «Тинкербель» маячили где-то на краю сознания, вдохновляли меня, позволяя собраться и не потерять из виду жизненные цели.

В 1980 году я продал свой двадцативосьмифутовый тримаран и вложил все деньги в создание «Наполеона Соло», маленькой круизной яхты. Очень многие мне помогали: бывшая жена, Фриша Хьюджессен, а также мой хороший друг Крис Лэтчем. Дизайн не блистал новизной, но все же был не совсем обычным. Мы изо всех сил старались создать изящное, тщательно сбалансированное судно с корпусом холодного формования, превосходно управляемое как при малом ветре, так и при штормовой погоде. «Соло» был для меня не просто яхтой. Я знал каждую деталь, каждый гвоздик как самого себя. «Соло» стал для меня живым существом. Моряки часто чувствуют такое по отношению к своим судам. Мы с Крисом отправились на «Соло» в бескомпромиссное и суровое пробное плавание протяженностью в тысячу миль, от Аннаполиса до берегов Массачусетса, преодолев череду осенних бурь. К весне 1981 года я был готов повторить путь Мэнри.

Я не собирался устанавливать рекорд, как это сделал Мэнри. Длина «Соло» лишь немного превышала двадцать один фут. Не много судов такого размера пересекало океан – но были и такие, чей размер составлял всего двенадцать футов. Для меня пересечение океана имело скорее внутренний, духовный смысл, это было своего рода паломничество. Оно также должно было служить мерилом моего профессионализма моряка, конструктора и кораблестроителя. Я загадал, что если без происшествий доберусь до Англии, то достигну любой цели, которую когда-либо ставил самому себе. Из Англии я должен был отправиться далее, на юго-запад, чтобы испытать эксплуатационные характеристики «Соло» во время трансатлантической гонки одиночек под названием «Мини-Трансат». В итоге я должен был оказаться на Антигуа, а весной вернуться в Новую Англию, завершив тем самым кругосветное плавание через Северную Атлантику. Чтобы пройти квалификацию «Мини-Трансат», нужно было в одиночку пройти на «Соло» шестьсот миль. Я принял участие в Бермудской гонке, дойдя от Ньюпорта до Бермудских островов. Оттуда я должен был пересечь океан и достичь Англии в компании с Крисом.

Когда я отплывал из США, со мной было все мое имущество, за исключением некоторых инструментов. Страховые агенты не желали иметь со мной дело, а те, кто все-таки решился пообщаться, выставили невероятные суммы страхового взноса, дешевле было бы купить материалы для второй яхты. И я решил рискнуть. Рассудив, что моя гибель – это самое плохое, что может случиться, я понял, что в таком случае мне не придется беспокоиться о получении страхового возмещения. Вторая из худших вещей – это повреждение «Соло». Его восстановление потребует времени, но я с этим справлюсь. Я знал немало людей, которые потеряли свои яхты и восстанавливали их.