Дэвид Брукс - Бобо в раю. Откуда берется новая элита

Более сдержанные манеры газетчиков не позволяли указывать возраст молодоженов, но они, как правило, были значительно моложе; жених зачастую еще учился в университете. Мужчины часто были выпускниками Уэст-Пойнта или Аннаполиса, поскольку военные академии все еще считались престижными в среде истеблишмента Восточного побережья, а юные представители элиты охотно служили в армии. Сам раздел в конце 1950-х был куда более развернутым; в июньском воскресном выпуске он разрастался до 28 страниц, на которых описывалось до 158 свадеб.

Сами церемонии куда чаще, нежели теперь, проводились в старинных пригородах – таких, как Брин-Моур на филадельфийском побережье, Гринвич в Коннектикуте, Принстон в Нью-Джерси или фешенебельных городках возле Чикаго, Атланты, Сан-Франциско – на всем просторе США. Свадебный раздел был, конечно, куда более WASP, примерно половина из брачующихся венчалась в англиканской церкви. Сегодня англикан в разделе меньше одной пятой, зато до 40 процентов евреев, и заметно чаще встречаются азиатские имена. Оценить динамику влиятельности религиозных групп по этому показателю сложно, поскольку в 1950-х еврейские свадьбы печатались отдельно по понедельникам. Однако тенденция очевидна: за последние 40 лет англиканцам приходилось туже, а евреям все вольготнее.

Когда рассматриваешь лица и читаешь описания свадеб 1950-х, кажется, что это другой мир, а ведь прошло не так много времени – большинство из людей с этих пожелтевших страниц еще живы, и значительная часть тогдашних невест по-прежнему замужем, далеко не всех сменили на молоденьких секретарш. Эти страницы вызывают воспоминания о целом микросоциуме, обладавшем значительным влиянием тогда и почти забытом сегодня: сеть мужских и кантри-клубов, юридические фирмы, состоявшие исключительно из выпускников Лиги плюща, дубовые кабинеты Уолл-стрит, WASP-патриархи.

У каждого свой образ старой протестантской элиты: манера говорить сквозь зубы, светский календарь, конный спорт в университетах Лиги плюща, бесконечные мартини и хайболы, рабочий день только до обеда, накрахмаленные старики – Аверелл Гариман, Дин Ачесон, Джон Макклой [9], местные заправилы, описание которых можно встретить в рассказах Джона Чивера и Джона О’Хары. Конечно, любая эпоха сложнее расхожих представлений: Джон Макклой – классический патриций Восточного побережья на самом деле добился всего своим трудом, однако социологические свидетельства эпохи, как правило, подтверждают стереотипы.

Тогда отчетливо ощущалась связь с европейской культурой. «Заставь Джона выучить греческий», – проскрипел отец Макклоя на смертном одре. Юные особы были верны аристократическим ритуалам выхода в свет, сложное устройство которых давно кануло в Лету. На Рождество барышни поголовно спешили стать дебютантками, тогда как День благодарения подразумевал общение в более узком кругу избранных. Для основных протестантских деноминаций то было время процветания. Согласно исследованиям того времени, три четверти военной, политической и бизнес-элит были протестантами. В конце 1950-х – начале 1960-х вполне реально было говорить об аристократическом правящем классе, национальной элите, представители которой заканчивали расположенные в северо-восточных штатах частные школы – Гротон, Андовер, Эксетер, Сэйнт-Пол, после чего отправлялись на Уолл-стрит потрудиться в фирме с хорошей репутацией, а затем уже в совет директоров крупнейших корпораций и вашингтонские властные кабинеты.

Нельзя сказать, что представители WASP-элиты полностью контролировали страну, однако они обладали гипнотической магией престижа. В 1962 году Ричард Ровер в своем знаменитом эссе «Американский истеблишмент» писал: «Они обладают практически непререкаемым правом решать, какое мнение заслуживает доверия, а какое нет». На фотографиях в «Тайм» или «Ньюсвик» тех лет появляются практически только белые мужчины под шестьдесят. Кроме прочего, эта элита обладала способностью доводить амбициозных выскочек, не имевших правильного воспитания – таких, как Линдон Джонсон и Ричард Никсон, – практически до безумия.

Местная элита каждого процветающего города Америки копировала манеры и воззрения общенациональной. В местных клубах отцы города собирались, чтобы обменяться неполиткорректными анекдотами и отобедать каре ягненка с консервированным сметанным соусом из спаржи, грибов или порея. (Тогда люди не заботились о содержании холестерина, поскольку заболеть и умереть еще не считалось зазорным.) Эстетическое чувство этой элиты оставляло желать лучшего – Менкен [10]говорил, что у протестантской верхушки «тяга к уродству» – и беседы их, судя по всему, не отличались ни остроумием, ни глубокомыслием. Они мучили своих дочерей, сначала позволяя им учиться верховой езде, а затем заставляя участвовать в конкурсах, где дебютантки соревновались в добродетелях, столь характерных для WASP и столь несвойственных сегодняшней образованной элите: правильная осанка, мягкие манеры, безупречная личная гигиена, дисциплина ради дисциплины, способность подолгу сидеть ровно.