Майкл Льюис - Moneyball. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире

Когда Ворос прочел эти слова, он подумал: «Какой глупый подход. Неужели действительно нельзя ничего сделать?». Он попытался обдумать все логически, разделил статистику, которая была у любого питчера, на показатели, на которые могла повлиять игра в защите (позволенные попадания на базы и пробежки), и на показатели, которые полностью зависели от питчера (прогулки, выбивания игроков в аут и пробежки домой). После этого он проранжировал всех питчеров в Главной лиге по результатам последних показателей. Когда Ворос сделал анализ статистики за 1999 год, он получил список, который возглавляли следующие пять имен: Рэнди Джонсон, Кевин Браун, Педро Мартинес, Грег Маддукс и Майк Муссина. «Я посмотрел на этот список, – вспоминал Вортос, – и сказал: “Проклятье, похоже, это лучшие пять питчеров в бейсболе”». После этого Ворос задал себе вопрос: если такой анализ частичной информации о количестве прогулок, выбивании игроков в аут и пробежках домой позволил ему найти лучших питчеров в бейсболе, насколько тогда важны другие показатели?

Так получилось, что 1999 год для Грега Маддукса был не самым лучшим. Показатель его допущенных средних очков вырос с 2,22 в 1998-м до 3,57 в 1999-м, в основном из-за того, что он пропустил на пятьдесят семь отбиваний на первую базу больше и сыграл на тридцать два иннинга меньше. Несколько раз в течение сезона Маддукс отмечал, что сам удивлен, как много легких для отбивания подач было им сыграно, но, конечно, никто на это внимания не обратил. Вороса привлекло то, что отношение количества допущенных Маддуксом отбиваний с попаданием на базу к количеству поданных Маддуксом мячей, которые были в целом отбиты в игру, было намного выше, чем раньше, и практически самым высоким в Главной лиге. В тот же год, когда все это происходило, у товарища Маддукса по команде питчера Кевина Миллвуда отношение количества допущенных отбиваний с попаданием на базу к количеству мячей, отбитых в игру, было одним из самых низких. Еще более странным было то, что их статистические показатели поменялись зеркально противоположным образом на следующий год: у Миллвуда теперь этот же коэффициент был самым высоким, а у Маддукса – одним из самых низких. В этом не было никакой логики.

Ворос задался еще одним вопросом: есть ли взаимосвязь в статистических показателях одного питчера на протяжении нескольких лет? И такая взаимосвязь была. Количество прогулок и пробежек домой, допущенных питчером в игре, и количество игроков, которых он выводил в аут, – эти показатели были если не предсказуемыми, то по крайней мере поддавались логическому объяснению. Вероятность того, что парень, который вывел в аут большое количество отбивающих в этом году, в следующем году сумеет вывести в аут много отбивающих снова, была высока. То же самое можно было сказать и о парне, который пропустил много пробежек домой. Но то, что касалось отношения суммы допущенных отбиваний на базы к сумме отбитых в игру мячей, – этот показатель никак не коррелировал с показателями питчеров в разных сезонах.

И вот тогда Вороса Маккрекена осенила революционная мысль:

Что если питчер вообще не может контролировать, попадет ли отбивающий на базу после того, как мяч отбит в игру?

Было очевидно, что некоторые питчеры проигрывают отбивающим меньше отбиваний с попаданием на базу. Но это происходит из-за того, что питчеры выбивают больше отбивающих в аут из игры, а также сами допускают меньше ошибок. Но в целом бытовало мнение, что питчеры могли повлиять на то, как мяч отбивается в игру. Повсеместно считалось, что такие великие питчеры, как Рэнди Джонсон и Грег Маддукс, могли подать мяч так, чтобы оставить отбивающему меньше возможностей сделать отбивание на базу. Проблема состояла в том, что это шло вразрез с записями статистических результатов игр. Были годы, когда Маддукс и Джонсон были в числе худших бейсболистов в этом отношении.

Если Ворос Маккрекен был прав, тогда то, что все это время приписывали способностям питчера, на самом деле относилось к заслугам защиты, особенностям поля или удаче. Но примеры Грега Маддукса и Кевина Миллвуда предполагали, что защита и условия стадиона имеют второстепенную значимость. Они выступали питчерами с одним и тем же составом защиты и, как правило, на одних и тех же стадионах. Это привело Вороса к еще одной совершенно новой мысли:

Что если то, что все это время считалось заслугой питчера, является простой удачей?

В течение ста пятидесяти лет питчеров оценивали в некоторой степени по тому, попал ли соперник на базу после отбивания мяча. Питчер, после подач которого отбивающие попадали на базу, допускал больше очков, которые сопернику удавалось заработать, и проигрывал больше игр, чем тот, чьи подачи было сложно отбить результативно. Такого питчера оценивали хуже, чем питчера, подачи которого были отбиты в игру, но при этом пойманы игроками внешнего поля. Молодой человек, который вскоре станет безработным и уедет жить к родителям в Финикс, очень хотел понять разницу. Он был близок к выводу, что питчеры, после того как мяч отбит в игру, не могут повлиять на то, попадет или нет отбивающий на базу. Но они могли предотвратить пробежки домой, прогулки и отбивание мяча в игру одним способом – выбив отбивающих в аут. Вывести в аут было, по сути, единственным, что находилось во власти питчеров.