Развод состоялся 14 февраля 1919 года, как было указано в протоколе суда, «по причине естественной несовместимости». Немного позже Эйнштейн женился на кузине. Она видела свою задачу в том, чтобы создать супругу самые лучшие условия для работы. Сюда же можно отнести ее готовность ограждать его от многочисленных поклонников – внимания Эйнштейна жаждал весь мир. Она старалась сокращать время пребывания гостя, но Эйнштейн мог часами говорить, если этот гость был молод, привлекателен и… женского пола. Сначала Эльза старалась не обращать внимания на такое неуважение, но со временем отношения между супругами становились все прохладнее. Физик начинал сыпать общими тирадами о браке («Брак – это безуспешная попытка превратить случайный эпизод в нечто долговременное») и женщинах («Неужели природа могла создать половину человеческого рода без мозгов»), а Эльза все больше отдалялась от него. Как писал американский биохимик Леон Ваттерс, ей нравились путешествия и почести, которые приносил с собой успех мужа, но не хватало внимания и нежности, о которых она мечтала, и поэтому она чувствовала себя одинокой. Очевидно, Эйнштейн и во втором браке не смог создать близких и партнерских отношений.
Незадолго до смерти он написал сыну своего почившего друга Мишеля Бессо: «Как человеком я больше всего восхищаюсь им за то, что он прожил долгие годы не просто в мире и согласии, но в полной гармонии с женщиной. Он справился с тем, в чем меня дважды постигла позорная неудача». Однако это была не единственная область, где ученый потерпел фиаско. Гениальному физику так и не удалось научиться понимать других людей, быть с ними одним целым, создавая отношения, которые предполагают взаимную привязанность. Сам Эйнштейн однажды точно выразил это в одном стихотворении:
Мне всегда не по себе от словечка «Мы».
Потому что ты сам и кто-то другой – совсем не одно и то же.
За всяким согласием таится бездна,
Которая просто пока не видна.
Пьер и Мария Кюри: два ботаника и ящик Пандоры
Человечество, конечно, нуждается в деловых людях, которые извлекают все возможное из своего труда и, не забывая об общих интересах, помнят и о собственной выгоде. Но человечеству необходимы мечтатели, для которых бескорыстное служение какому-нибудь делу настолько увлекательно, что им и в голову не приходит заботиться о личных материальных благах. Нет сомнения, что такие мечтатели не заработают богатства, раз они не стремятся к его приобретению. Во всяком случае, правильно организованное человеческое общество должно предоставлять таким работникам все необходимое для их работы, избавить их жизнь от материальных забот и дать им возможность свободно отдаваться научному исследованию.
Когда Мария Кюри в конце своей жизни написала эти строки, она, наверное, в первую очередь думала о себе и о долгих годах, проведенных за исследованиями со своим мужем Пьером, а затем в одиночестве, в ветхом сарае и ужасных условиях. Вместе с тем она говорит о ботанике вообще и описывает его способность очень глубоко погружаться в работу. Настолько глубоко, что он забывает о реальности и собственных потребностях. Однако в одном физик и дважды лауреат Нобелевской премии заблуждалась: что ботаники-мечтатели не заработают богатства. Марк Цукерберг, Билл Гейтс и Стив Джобс совсем не стремились владеть миллиардными состояниями. Они заработали их, потому что, имея настолько выдающиеся, особенные таланты, оказались в нужный момент в нужном месте и нашли подходящую рыночную нишу.
Марии Кюри повезло меньше. Своим талантом она открыла врата в царство радиоактивности. Это был серьезный исторический шаг, за который ей пришлось дорого заплатить.
Есть люди, которые рождаются ботаниками. Другие благодаря своему уму начинают выделяться в школе, из-за чего завистливые одноклассники выталкивают их из своего круга, делая аутсайдерами. Иногда происходят особенно тяжелые удары судьбы, которые превращают человека в ботаника. Именно так случилось с Марией Склодовской, которая родилась 7 ноября 1867 года в Варшаве.
Она была самой младшей из пяти детей. Все называли ее Маня. Ей не исполнилось и четырех лет, когда ее мать вдруг сильно похудела и начала кашлять кровью. До открытия туберкулезной палочки оставалось еще девять лет, но умная и образованная Бронислава, которая занимала пост директора школы, достаточно знала об инфекциях, чтобы не допускать близкого контакта со своими детьми. Она пользовалась собственной посудой и отказалась от всяческого проявления нежности. Мать сразу разворачивалась и уходила, когда кто-нибудь из детей хотел ее обнять. Мария Кюри позднее не могла вспомнить ни об одном объятии или поцелуе матери. Она росла под присмотром, но без физической ласки. Отец, учитель физики и математики, вел с детьми научные беседы (его мог побудить начать читать доклад по астрономии даже обычный закат) и гораздо меньше болтал с ними о разных пустяках. В таком климате отстраненности росла Маня. Из-за этого у нее в течение жизни постоянно возникали проблемы, если речь шла о физическом контакте.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу