Йорг Циттлау - От Диогена до Джобса, Гейтса и Цукерберга. «Ботаники», изменившие мир

В первый год обучения в Кембридже Ньютон взахлеб читал труды Аристотеля. Великий греческий ботаник, желающий систематизировать весь мир, пришелся молодому Ньютону по вкусу. А вот сокурсник, с которым он вынужден был делить свое первое жилье, ему совсем не нравился: тот был слишком шумным недалеким человеком, да еще и интересовался женщинами, что Ньютона прямо-таки раздражало. Он начал читать своему соседу по комнате длинные нравоучительные лекции, что, собственно, помогло – тот сбежал. Нового соседа звали Джоном Викинсом. Он прекрасно разбирался в Библии, как и сам Ньютон, был так же молчалив и сдержан. Кроме того, обоих молодых мужчин объединял интерес к алхимии. Они даже переделали свою комнату в лабораторию. Двадцать лет они прожили вместе, а когда Ньютон стал известен, он взял Викинса к себе в секретари.

В начале 1665 года в городах Англии свирепствовала чума, поэтому Ньютон на два года вернулся в Вулсторп. Он повесил у себя в комнате несколько книжных полок и оборудовал в доме рабочий кабинет. 23-летний студент читал и писал как одержимый, но не по вопросам алхимии или теологии, а в основном по математике. Он обошел самого Аристотеля и Декарта. Алгебру француза, основывающуюся на формулах с большим количеством цифр и бесчисленным множеством составных частей уравнения, он расширил до вычислительной системы с бесконечными рядами. Декарт вокруг бесконечности чертил широкую дугу, Ньютон же обычно с помощью нее и соответствующих производных рассчитывал скорость движения по расстоянию и, наоборот, по величине скорости – расстояние. Для обычного новоиспеченного специалиста все еще остается загадкой, как можно использовать бесконечность для расчета чего-то, но для ботаника-математика это самые обычные задачи.

В Вулсторпе Ньютону пришла в голову идея о силе тяжести, с помощью которой все тела, в том числе планеты в космосе, притягиваются друг к другу. Существует легенда, что это озарение посетило ученого, когда на голову ему с дерева упало яблоко. Однако вряд ли упавший фрукт нужен был Ньютону для вдохновения – он получал его в достаточной мере из трудов Галилея, Кеплера и Коперника. К тому же Вольтер, который пустил в свет историю с яблоком, был не только философом и просветителем, но и писателем романов.

В 1667 году Ньютон вернулся в Кембридж, где вскоре стал магистром искусств. Его финансовая сторона жизни значительно улучшилась, теперь он получал еще и стипендию. Исаак должен был (тогда так было принято в Кембридже) дать обет целомудрия, что ему не составило никакого труда. Даже наоборот: наконец он решил вопрос с женщинами раз и навсегда.

Через два года он начал заведовать кафедрой математики. Теперь ученый мог свободно заниматься исследованиями. Однако такая должность предполагала еще и преподавание, чего Ньютону совсем не хотелось делать. Ботаник с удовольствием произносил умные монологи, но совсем не питал интереса к тому, чтобы учить чему-то других. Занятия, которые вел одаренный математик, были просто катастрофой. «После его первой лекции никто не хотел слушать вторую, – рассказывал его биограф Майкл Уайт, – и так продолжалось последующие 17 лет, пока его наконец не освободили от этого. Ньютон говорил пустому залу – и слышал эхо собственного голоса».

Общение с другими людьми еще в школьные времена давалось Ньютону нелегко. Теперь он тоже мало кого подпускал к себе близко. Викинс – один из тех немногих, но когда их дороги 20 лет назад разошлись, они почти не поддерживали контакта. Иногда Ньютон решал пригласить к себе в дом гостей, но затем говорил им, что пошел за вином – и часами не появлялся. Обычно его находили в кабинете, где он размышлял над какой-нибудь очередной научной проблемой.

Контакт с другими людьми Ньютон мог найти только во время выполнения какого-нибудь общего исследовательского проекта. Так было с Викинсом, и так же позднее начались его отношения с Джоном Локком. Ньютон и английский философ относились друг к другу с большим уважением, что объяснялось их общим восторгом по поводу эмпирической теории познания. Локк был одним из немногих, кому Ньютон позволил войти в свою алхимическую лабораторию.

Ньютону тяжело было кого-то полюбить или кому-то довериться – он умел лишь ненавидеть. Особенно это чувствовали те исследователи, которых он считал плагиаторами, которые списали что-то с его работ. К таким относился немецкий философ Готфрид Вильгельм Лейбниц. Он и Ньютон в одно время, но независимо друг от друга, разработали исчисление бесконечно малых величин. Однако Ньютон ничего не хотел слышать. Он даже под псевдонимом провел «независимую» экспертизу, которая доказывала его исключительное авторство. Лейбниц отбил удар и обвинил в плагиате своего конкурента в научном обществе. Возможно, помимо паранойи с плагиатом, между ними существовала простая неприязнь, которую два великих философа решили друг другу показать. Ведь немецкий философ был не странным ботаником, а дипломатом и дельцом. У него имелся огромный жизненный опыт, в отличие от Ньютона, который никогда не уезжал от дома дальше чем на 240 км.