Адам Бревер - Неприкаянная. Жизнь Мэрилин Монро

Последний аргумент защиты выдвигает Генри Уэйнстайн.

– А как же ее заслуги перед студией? – спрашивает он. – Разве она не достойна особого отношения? Это ведь наша история. Настоящая история.

Ливатес вздыхает в трубку:

– Деньги из мира прошлого мало что значат в мире будущего.

Уэйнстайн идет к окну. Отодвигает штору. На фоне светлого прямоугольника он кажется марионеткой из театра теней. И в этот момент становится еще яснее, что в Голливуде нет прошлого. Есть лишь немножко ностальгии, ровно столько, чтобы фундамент не рассыпался. Этот бизнес полностью нацелен на будущее.

Нет, не так.

Это бизнес, который закрывает глаза и надеется на будущее.

На следующий день колумнистка отдела светской хроники «Los Angeles Times» Хедда Хоппер первой сообщает об увольнении Мэрилин в своей колонке «Голливуд от Хедды Хоппер», приводя слова источника, которого называет «одним из самых информированных людей в киноиндустрии». Он сказал следующее: «Полагаю, это конец ее карьеры… Она не контролирует себя». Считается, что этим информированным человеком был Джордж Кьюкор.

Двадцатисемилетняя, на десять лет моложе Мэрилин, Ли Ремик в расцвете сил. По контракту с «Twentieth Century-Fox» ей предписано взять роль Мэрилин в «Что-то должно случиться». И хотя пресс-агенты студии пытаются подать ее как американский ответ Брижит Бардо, «красотку с деньгами и воспитанием, заряженную сексуальностью» (она сама была против такого образа и даже наняла собственного пресс-агента, поручив ему представлять ее серьезной актрисой, которая, как и Мэрилин, посещала Актерскую студию), для роли именно в этом фильме важны качества, описанные ею в интервью «New York Herald Tribune». «Моя проблема в том, что я всегда была слишком счастлива. У меня прелестный ребенок, чудесный муж, меня любят друзья, у меня нет неврозов. Я не какая-то чудачка. Каждая моя роль не похожа на другую, потому что я не привношу в нее фирменный невроз… Почему, чтобы хорошо сыграть роль, актриса должна быть странной, вульгарной, буйной?» Если Ремик и впрямь сможет расчистить оставшийся после Монро завал, Ливатес готов дать указание, чтобы ее не равняли с Брижит Бардо. Пусть говорит всем, что она – серьезная актриса.

8 июня Ремик одевается из гардероба Мэрилин и фотографируется с Джорджем Кьюкором; оба натянуто улыбаются – не проявляющая энтузиазма дебютантка и ее патрон. Но за сценой она им не верит. Не верит их объяснениям и подозревает, что все это – попытка «Twentieth Century-Fox» унизить Мэрилин Монро. Ремик попросила своего агента выяснить, действительно ли она должна пройти через это за ничтожные 80 тысяч долларов. К тому же и время поджимает – в июле, согласно контракту, ее ждут съемки в «Бегущем человеке». Но решение принято и обсуждению не подлежит. Ли проинформировали, что она должна «Twentieth Century-Fox» еще один фильм, и что бы там ни думала ее предшественница в этой роли, Питер Ливатес все еще главный. Ей полагается быть любезной. Выйти, куда нужно, и сделать подобающее случаю лицо – ради картины. А потом делать все, о чем попросит рекламный отдел.

Пока они с Кьюкором позируют перед камерами «Twentieth Century-Fox» объявляет через своего юридического консультанта «Мюзик, Пиллер и Гаррет», что студия подает иск на сумму в 500 000 долларов против Мэрилин Монро и ее компании «Marilyn Monroe Productions». Отвечая на вопрос одного нью-йоркского репортера, адвокат Джесси Р. О’Мэлли из «Мюзик, Пиллер и Гаррет» заявляет, что Мэрилин Монро сознательно нарушила контракт и что ее неправомерные действия обошлись студии примерно в 2 миллиона долларов. Он также говорит, что сумма претензий будет увеличена с 500 тысяч до миллиона долларов. Публично никто не говорит, что в истории взаимоотношений Монро и «Twentieth Century-Fox» бывало всякое, и она уже уходила от них в 1955-м. Не говорят о враждебности, контрактах, окупаемости. Это их позиция – публичная битва, имеющая целью наказать Мэрилин и всех тех, кто стоит за ней и кто несет за нее ответственность. Ставки в этой схватке высоки – навести порядок в кинобизнесе вообще и в производстве данного фильма в частности. Может быть, об этом и думает с беспокойством Ли Ремик, следуя за пресс-агентом и чувствуя себя чудачкой, обрядившейся в чужой, наспех подшитый костюм. Тем не менее она улыбается и, призывая на помощь актерские навыки, пытается показать, сколь польщена оказанной ей честью.

Но есть еще Дин Мартин, который, услышав об изменениях, говорит примерно так: послушайте, я ничего не имею против Ли Ремик, но позвольте напомнить, что я подписался работать с Мэрилин Монро. Знаю, это бизнес и дело не в сценарии и не в фильме, а именно в работе с Мэрилин. Повторяю, чтобы не было кривотолков, это не имеет никакого отношения к Ли Ремик, она прекрасная актриса, настоящая красавица, и я знаю, что когда-нибудь, если больше не получу шанса поработать с ней, пожалею об упущенном, потому что она большой талант, но в данном случае мы говорим о Мэрилин Монро, и я скажу вот что: если вы не понимаете, почему из-за нее такой шум, проведите рядом с ней тридцать секунд – и вы уже на крючке. Вот почему этот фильм такой особенный, и вот почему я согласился сыграть в нем – из-за ее магии. Повторяю, не поймите меня неправильно. Я знаю, что Ли Ремик – это сила, знаю, что она – американская Брижит Бардо, и я очень уважаю мисс Ли Ремик и восхищаюсь ее талантом, как и всеми актрисами, рассматривавшимися на эту роль, но я взялся работать с Мэрилин Монро – и ни с кем другим работать не буду. Поэтому сразу выложу карты на стол: не будет Мэрилин – не будет картины.