Грэм Робб - Жизнь Бальзака

Квартал Маре, сыгравший такую важную роль в юности Бальзака, оказался не совсем тем Парижем, который молодой человек мечтал завоевать. Это была обшарпанная разновидность провинции, где между булыжниками мостовой росла трава 62. По улицам очень редко грохотали экипажи; в основном в Маре царила тишина. Квартал постепенно приходил в упадок с конца XVII в.; до того там селились разбогатевшие купцы, которые строили себе роскошные особняки. Тогда Маре считался местом аристократическим. Когда в Маре поселился Бальзак, квартал еще отличался некоторой буржуазной респектабельностью, но его население стало весьма пестрым. В Маре во времена Бальзака жили чиновники, лавочники, пенсионеры, последние аристократы, которые все не решались переехать. Как везде, в Маре много было вездесущих, всевидящих консьержей и других любопытных особей, например полицейских шпионов и гадалок, которых привлекали тишина на улицах и дешевые рестораны.

Школа соответствовала своему окружению. Она заполнила собой когда-то величественный особняк Сале (теперь в нем музей Пикассо), ограбленный в годы революции – до того его владельцем был архиепископ Парижский. С годами особняк постепенно разрушался, так как в нем два десятилетия жили ученики 63. Школа была одной из многих живописных останков более спокойного века, сохранившихся в Маре до наших дней; эти останки полуразрушены, полны очарования и, что удивительно, часто обитаемы.

Когда вереница школьников, идущих парами, проходила по сырым улицам перед тем, как выйти, «как из погреба» 64, на улицу Сен-Антуан напротив лицея Карла Великого, Бальзак разглядывал трещины на стенах и двери, разгадывал «иероглифы» архитектурных чудачеств, наделяя все, что он видел, «огромным смыслом, какой приобретают предметы в романах Фенимора Купера» – «ствол дерева, бобровая плотина, камень, неподвижное каноэ, ветка, которая клонится к воде» 65.

О его восьмимесячном пребывании в Париже известно мало, но, вполне возможно, отрывочность воспоминаний соотносится с опытом самого Бальзака: он имел возможность хотя бы мельком видеть величие Наполеона, когда войска проходили торжественным маршем по Тюильри 66; он наносил визиты родственнице, жившей в таком же, как Маре, старевшем квартале на острове Святого Людовика. Вот как он ее описывает: «Древняя, как собор, раскрашенная, как миниатюра, роскошно разодетая, она жила в своем отеле, как будто Людовик XV никогда не умирал» 67. Другие кварталы города закрепляются в его личной мифологии: знаменитые театры и рестораны, которые он поклялся посещать, когда станет старше, и гибельное место, о котором часто рассказывали мальчики постарше (в рассказах они играли сомнительные роли) – Пале-Рояль, где в символической близости жили проститутки и издатели.

Бальзак на время был спасен от «гибели» благодаря огорчительной интенсивности подготовки в школе Ганзера и Бёзлена. Надзиратели провожали пансионеров в лицей и обратно и следили за тем, чтобы все делали уроки. Однако Бальзак украдкой совершает вылазки и бродит по зданию пансиона, в котором его тоже ждут открытия: «Помните долгие разговоры, разжигаемые дьяволом, – спрашивает он читателей в своей «Физиологии брака» (Physiologie de Mariage), – тайные познания о природе вещей, какими обмениваются мальчишки? Ни Лаперуз, ни Кук, ни капитан Парри так пылко не стремились к полюсам, как ученики пансионов, которые выходят в океан беззаконного наслаждения» 68.

Те годы были временем заката империи. Иностранные армии наступали с востока. Весной 1814 г. Наполеон уехал на границу с небольшой, необученной армией. Париж вскоре капитулирует, и, к облегчению многих, восстановится монархия. Родители Бальзака решили, что школьникам, воспитанным в преклонении перед императором, угрожала опасность.

Г-жа Бальзак вызвалась спасти Оноре от воображаемых бедствий – но вначале договорилась о свидании в Париже с одним испанским графом, с которым была знакома в то время, когда тот, будучи беженцем, обосновался в Туре. Обладатель пышного имени Фердинанд де Эредиа, граф де Прадо Кастеллане был утонченным человечком; его двойник появляется в одном из рассказов Бальзака. У него, по словам Бальзака, «больше кистей для маникюра, чем у большинства женщин для их туалета» 69. Граф произведет на Бальзака ужасное впечатление. О романе г-жи Бальзак можно узнать из писем, посланных ею Эредиа; теперь они хранятся в собрании Спульберга де Ловенжуля. В одном письме упоминается пантомима, которую любовники вместе посетили в Париже; она шла с 3 февраля до 13 марта 1814 г., что подтверждает версию событий, описанных в «Лилии долины» 70. На следующий день г-жа Бальзак забрала своего старшего сына из пансиона. Неизвестно, знал ли Бальзак в то время о связи матери с графом, однако неприятные воспоминания и подозрения постоянно всплывают в его творчестве. Восемнадцать лет спустя г-жа Бальзак смогла прочесть ужасный рассказ сына, местом действия которого послужил Вандом: любовника-испанца молодой жены замуровали заживо в кирпичной стене спальни и бросили умирать. Фамилия несчастного, почти не замаскированная, была Фередиа 71.