Дональд Рейфилд - Жизнь Антона Чехова

В сентябре, все еще под впечатлением от шумной семейной свадьбы, тетушка Марфа Лобода поздравляла Антона с писательским успехом. Ей было невдомек, какой сюрприз приготовили для своих родичей племянники. Недолго Таганрог восхищался молодыми талантами. В октябрьском выпуске «Зрителя» (в том самом, где была напечатана сатира «Салон де Варьете») появилась Колина карикатура «Свадебный сезон» с подписями Антона. Члены семейства Лобода, Чеховы и Гавриил Селиванов увидели свои физиономии среди гостей: пьяный Митрофан, жених Онуфрий Лобода («Глуп как пробка… женится из-за приданого»). Гавриила Селиванова Антон назвал Дон Жуаном. Скандал разразился после того, как в Таганрог приехал Александр. Он советовал в письме Коле и Антону: «Если вам обоим дороги ваши бока, то не советую вам ездить в Таганрог. Лободины, Селиванов, сродники и южики – все сплошь серьезно обозлены на вас за „Свадьбу“ в „Зрителе“. Здесь на эту карикатуру смотрят, как на выражение чернейшей неблагодарности за гостеприимство. Узнал я это сице: вчера приехал Селиванов, и я сегодня побывал у него. <���…> Он скоро объяснился следующей речью: „Я вам скажу, что это со стороны Антона Павловича и Николая Павловича низко и недобросовестно почерпать материалы для своих карикатур из тех домов, где их принимали, как родных. <���…> Я не знаю, чем я заслужил это оскорбление“».

Антона эти волнения ничуть не тронули – он ответил, что «лободинские номера нам все не нравятся, начиная с Ивана Ильича и кончая им, Аносей [ Онуфрием ]». У Чехова вообще был своего рода моральный изъян – несмотря на отзывчивость и способность к глубокому сопереживанию, он никогда не мог попять, за что обижаются на него люди, чью частную жизнь он выставил на посмешище. Митрофан Егорович, по всей видимости, никогда в жизни не напивался допьяна и карикатуру в «Зрителе» счел предательством – как это издевательство можно увязать с Антошиными заверениями в любви? Тетя Марфа прекратила переписку с ним на несколько лет; не отвечал на письма Антона и Гавриил Селиванов. Милейшая Липочка Агали – возможно, та самая красавица, которая была высмеяна в карикатуре как «царица бала», – тоже перестала писать ему. Еще не раз Антон в своих рассказах смущал и унижал близких ему людей, но никогда не признавал этого и тем более не раскаивался в том, как скверно он с ними обошелся.

Впрочем, теперь он избрал для своих нападок цель куда более солидную. Двадцать шестого ноября 1881 года после гастролей по Америке и в Вене в Москву пожаловала знаменитая французская актриса Сара Бернар, собираясь дать в Большом театре двенадцать спектаклей «Дама с камелиями» Дюма-сына. Московские критики отозвались о ней не слишком лестно, однако больше всего ей досталось от Антоши Чехонте в ноябрьских и декабрьских выпусках «Зрителя» [62]. Отказав Саре Бернар и актерском таланте, Чехов объявил ее безжизненной, скучной и не достойной его пера, плати ему редактор хоть 50 копеек за строчку. Приговор его был жестоким: «В ней нет огонька, который один в состоянии трогать нас до горючих слез, до обморока. Каждый вздох Сары Бернар, вся ее игра – есть не что иное, как безукоризненно и умно заученный урок».

Потом и в собственной пьесе Чехова появится похожая актриса. Аркадина в «Чайке» – это любующаяся собой эгоистка, которую следует поставить на свое место. Рецензии на выступления Сары Бернар стали первым пушечным залпом в войне, которую Чехов как драматург, а впоследствии Станиславский как режиссер повели против театральных знаменитостей со всей их претенциозностью. Как и в случае с «Салоном де Варьете», Антон благоволил к актрисам в частной жизни и не жаловал на публике.

Чехов постепенно утверждал себя как журналист. Наведываясь в «Будильник», он виделся там с самым отчаянным московским репортером Гиляровским, или дядей Гиляем – человеком, на котором держался лучший печатный орган столицы «Московская газета». Колю с Антоном как-то пригласили войти в основатели Московского гимнастического общества (в те годы Антон был широкоплеч и мускулист). Первым, кого они увидели, придя в гимнастический зал, был чемпион России по боксу Селецкий в поединке с дядей Гиляем. В Гиляровском Антон увидел идеал всесторонне одаренной личности. Самому ему не довелось посещать воровские притоны у Хитрова рынка, пить ведрами водку, выкорчевывать вручную деревья, останавливать за задок несущийся экипаж, укрощать дикую лошадь, выводить из строя силомеры в саду «Эрмитаж», вносить на руках друзей в отходящий поезд и совершать какие-либо другие из легендарных подвигов дяди Гиляя, однако, вознамерившись впоследствии стать журналистом, исследователем и земледельцем, а также врачом и писателем в одном лице, Антон явно следовал примеру Гиляровского.