Бартон Бланш: Тайная жизнь сатаниста. Авторизованная биография Антона Шандора ЛаВея

Тысячи благодарностей Бертону Вулфу, первопроходцу, за книгу «Мстящий за дьявола».

Еще я хотела бы поблагодарить Билла Денсли и Велору Маккензи за то, что они поддерживали и поощряли как этот проект, так и многие предшествующие. Они всегда верили в меня.

В человеке скрыт зверь, и его нужно проявить, а не изгнать.

Всемирно-исторические личности… все могут быть названы Героями, так как они вывели свои цели и свое призвание не из спокойного, размеренного хода событий, санкционированного существующим порядком, но из скрытого источника, из того внутреннего Духа, все еще таящегося под поверхностью, что наталкивается на внешний мир, как на оболочку, и разносит его на куски.

Они были практичными, политическими людьми. Но в то же время они были мыслителями, прозревавшими требования времени, видевшими, что было готово для осуществления. Это была сама Истина для их века, для их мира… Это им дано было знать этот новый принцип, необходимый, непосредственно предстоящий шаг прогресса, который должен был совершить их мир; сделать этот шаг своей целью и посвятить свою энергию его осуществлению. Поэтому всемирно исторические люди — Герои эпохи — должны быть признаны ее ясновидящими; их деяния, их слова украшают время.

Слово «герой», по-видимому, никак не подходит протагонисту «черного» фильма, ибо его мир лишен нравственного каркаса, без которого не может родиться традиционный герой. Он был вырван из привычных координат и является героем лишь в современном смысле этого слова, непрерывно переопределяемого для соответствия экзистенциальному уклону современной беллетристики. Последние пятьдесят лет мы пытались нащупать какой-нибудь термин, который более точно определил бы такого протагониста: хемингуэевский герой; антигерой; герой-бунтарь; не-герой.

Люди выписывают вымышленных персонажей, потому что реальности не существует.

Невозможно и мечтать о более дьявольском облике. С головой, обритой на манер карнавальных силачей, и черной мефистофельской бородкой, тонкой линией окаймляющей губы, Антон ЛаВей выглядит как настоящий варвар. Его янтарные глаза кажутся скорее львиными, нежели человечьими. Маленькое золотое кольцо в мочке левого уха вызывает в памяти детские образы цыган и пиратов. Многие сказали бы, что именно таким в своих кошмарах видят самого Дьявола.

Мой образ Антона ЛаВея формировался постепенно, на протяжении примерно 10 лет, предшествовавших нашей первой встрече. Мой отец (сам чистокровный сатанист, если на то пошло, хотя он категорически не приемлет никаких теистических ярлыков) воспитывал меня на Киплинге и Лондоне, достаточно щедро приправленных Робертом Льюисом Стивенсоном, чтобы с ранних лет привить мне страсть к потаенному и фантастическому. К 13 годам я успела стать пресыщенным знатоком оккультизма. Я зачитывалась всеми доступными магическими текстами, древними и современными, от «Albertus Magnus» [1] Albertus Magnus — Альберт Великий, святой; собственно Альберт, граф Белльштадтский (11 937-1280) — немецкий философ-схоласт, учитель Фомы Аквинского и комментатор Аристотеля. Здесь и далее примеч. пер. и ред. до «Дневника ведьмы», и чувствовала лишь презрение к содержащейся в них блеклой, бессвязной болтовне.

Поэтому неудивительно, что я в течение долгого времени отказывалась читать «Сатанинскую Библию», ограждая себя от возможного разочарования. В моем сексуально и интеллектуально беспокойном девичестве у меня были свои собственные представления о Сатане, которых, несомненно, не понимала ни одна живая душа, кроме меня. Я заблуждалась. Когда наконец я хрустнула переплетом пресловутой ныне лавеевской книги, по мне пробежала дрожь удовлетворения. На свете жили люди, похожие на меня, и они называли себя сатанистами.