Клаус Хессе - Сталинский социализм. Практическое исследование

О масштабах военного вызова говорят следующие факты: между 1932-м и 1940 г. в гитлеровской Германии пропорции производства товаров потребления, промежуточной продукции (сырья) и продукции военного потребления изменились от 1: 1: 1 до 1,35: 3,48: 26 (!!!). В первую очередь это было вызовом именно Советскому Союзу. На этом фоне данные по промышленному производству империалистических стран показывают различия в экономическом развитии США, Великобритании, Франции и Германии. Во время и после Первой мировой войны существовали различия в экономике, в промышленном потенциале и в мировом соотношении экономических сил, которые были еще более расширены и углублены в связи с последствиями мирового экономического кризиса и связанных с ним проблем. Причины ускорения промышленного развития гитлеровской Германии заключались в милитаризации страны, перевооружении, введении воинской повинности, учреждении Вермахта, расширении воздушного и морского флота и во всех прочих мероприятиях этой империалистической программы гонки вооружений. Ввиду этих обстоятельств, возможно, трудно представить, что валовой продукт в СССР в 1932-1940 гг. благодаря повышению производительности промышленности показывал ежегодный прирост почти на 67 %. По сравнению с этим динамика промышленного развития в Германии с ростом в 5,8 %, в США – с 3,15 %, Великобритании – с 4,3 % и во Франции с падением на 1,15 % кажется на первый взгляд совсем незначительной. Однако при сравнении в абсолютных цифрах становится ясно, насколько велика разница между исходными точками и достигнутым уровнем. Становится понятно, как разный исторический уровень индустриализации оказывает влияние на экономическую, а следовательно, и на военно-техническую мощь государств. Сравнение показывает, что, несмотря на большой прирост экономики, в СССР еще и в 1940 г. наблюдается значительное отставание от гитлеровской Германии. В разработке месторождений угля это соотношение было 1: 2,55, в электроэнергетической промышленности 1: 1,26, в чугунолитейной промышленности – 1: 1,23 и в сталеварении – 1: 1,22 не в пользу Советского Союза. Эти недостатки современного (на то время) промышленного производства имели также далеко идущие последствия для обеспечения современным оружием. Перед началом войны речь шла уже не только о предоставлении стратегически важного сырья и источников энергии. Вместе со становящейся все более реальной опасностью войны становилось ясно, что только этого потенциала будет недостаточно для успешного отражения нападения. Большую роль играет количество оружия, производимого оборонной промышленностью, его тактико-технические характеристики, а также способность вооруженных сил эффективно использовать его в бою. Уже в немецко-французской войне 1871 года стало ясно, что победа власти основывается на производстве оружия, и что оно в свою очередь обуславливается общим уровнем производства, то есть экономической мощью, экономикой в целом, теми материальными средствами, которые предоставляется в распоряжение власти. Теперь речь шла о войне стали, двигателей, пулеметов и автоматического оружия, танков и самолетов, и в успешном ходе войны качество техники связи имело такое же решающее значение, как и тип, количество и качество предоставляемого в достаточном объеме сырья и материалов, снаряжения, оружия, а также согласованность и профессиональность использования разных видов оружия и систем на поле боя. Война достигла промышленного качества. Этот опыт нашел свое подтверждение в ходе кампании Вермахта против Польши, а год спустя – во время не менее успешного наступления на западном фронте. Хотя во Франции в 1940 г. и было увеличено ежемесячное производство танков по сравнению с предыдущим годом на 70 %, это был всего 81 танк в месяц, а их тактико-технические параметры уступали вражеским аналогам. В самолетостроении выглядело все еще хуже: прирост в 5,6 % соответствует всего 16 самолетам. В Великобритании ежемесячный выпуск современных танков увеличился с 969 до 1399 шт., а производство самолетов выросло с 7940 до 15 049 шт. Таким образом, формальное соотношение сил на фронте однозначно было на стороне союзников: 2580 танкам, 7378 орудиям и 3824 боевым самолетам Вермахта противостояли 3099 танков, 3791 боевой самолет и 14 544 орудий. Но этот потенциал, используемый в соответствии с опытом Первой мировой войны, потерпел крах в маневренной войне танковых соединений Вермахта, ведущих наступление с северного фланга в глубь тыла. Концентрация внимания на количестве имевшегося у сторон в 1940 г. оружия оставляет без должного внимания целый ряд чрезвычайно важных фактов: ни захват Рейнской области, ни становление Вермахта, ни создание немецкого воздушного флота, запрещенного по Версальскому договору, не были бы возможны, если бы Франция, Великобритания, Польша и Чехословакия настойчиво и вовремя среагировали бы на эти очевидные нарушения действующего права. Более того, ускоренный темп вооружения Вермахта после 1938 года не был бы возможным без получения полномочий распоряжаться чешскими заводами «Шкода» и использовать оружие чешской армии. Последнее было непосредственным результатом проводимой Великобританией и Францией политики. В Лондоне и Париже исходили из того, что этот военный потенциал, как и провозглашалось, будет использован на Востоке, против Советского Союза. При этом политики руководствовались не только ожиданием того, что Вермахт и Красная армия настолько истощат друг друга, что потом подорванные немецкие силы будут быстро поставлены на свое место во время последующего наступления западных войск. С самого начала речь шла о ликвидации Советского Союза. Эта авантюристская политика привела к тому, что вооруженные силы Франции и Великобритании оказались совсем не готовы вести войну против Германии, не говоря уже о том, чтобы ее выиграть. Вместе с поражением Франции, изгнанием британских войск с континента и фактическим продолжением «странной войны» британцев опасность войны на два фронта была для гитлеровской Германии практически исключена.