Элизабет Гаскелл - Жизнь Шарлотты Бронте

Я помню несколько тем наших вечерних разговоров, помимо того, о чем было упомянуто в приведенном выше письме.

Однажды я спросила Шарлотту, принимала ли она когда-либо опиум, поскольку описание его воздействия в «Городке» точно совпадало с тем, что испытала я сама: живое и преувеличенное присутствие предметов и их контуры – размытые или подернутые золотой дымкой и т. п. Она ответила, что никогда не пробовала, насколько ей известно, ни крупицы ни в каком виде, а при описании следовала методу, к которому всегда прибегала, если требовалось описать нечто неизведанное в реальности: надо напряженно думать об этом явлении в течение многих вечеров непосредственно перед сном, пытаясь представить, как оно выглядит или могло бы выглядеть, пока наконец (иногда пауза в написании романа длится несколько недель), проснувшись поутру, не увидишь все так ясно, словно сам пережил это в жизни. Затем надо просто точно описать увиденное. Я не могу объяснить это с психологической точки зрения, но уверена, что все было так, как она рассказывала.

Она очень интересовалась тем, как выглядит миссис Стоу, и мои ответы (создательница «Хижины дяди Тома» – дама худощавого сложения и небольшого роста), по-видимому, прекрасно подтверждали некую теорию. Другая ее теория состояла в утверждении, что ни один смешанный брак не создает таких утонченных характеров – и в умственном, и в нравственном отношении, – как браки между шотландцами и англичанами.

Я припоминаю также ее рассказ о том, как она страшно боялась обвинений в плагиате, когда уже после написания «Джейн Эйр» прочитала в рассказе миссис Марш «Deformed» 379о леденящем кровь воздействии таинственного полуночного крика. А прочитав «Соседей», она решила, что все вообразят, будто она списала свою Джейн Эйр с Франчески, рассказчицы повести мисс Бремер 380. Лично я не вижу ни малейшего сходства между этими двумя персонажами, о чем я ей и сказала. Однако она настаивала на своем: якобы Франческа – это та же Джейн Эйр, но только вышедшая замуж за своего добродушного «медведя», шведского врача.

Во время одной из наших дальних прогулок нам довелось – случайно, а не намеренно – посетить жилища бедняков, местных жителей. В одном доме мы одолжили зонтик, в другом укрылись от сильной сентябрьской грозы. Хозяевам всех этих хижин Шарлотта была хорошо знакома. Даже те, кто жил за три мили от пастората, бросались вытирать пыль со стула, чтобы предложить: «Садитесь себе, мисс Бронте!» – а она задавала вопросы об отсутствующих или больных членах их семейств. Ее спокойные и нежные слова, пусть и немногочисленные, явно ласкали слух этих йоркширцев, и они приветствовали ее – грубо и кратко, но искренне и от всего сердца.

Беседовали мы и о том, какие разные направления принимает жизнь. Она говорила в свойственной ей сдержанной манере, но с полной уверенностью, что, по ее мнению, некоторым людям изначально предначертаны беды и разочарования, однако это не общий жребий: как говорит нам Писание, есть и те, чьи жизненные пути «прошли по прекрасным местам» 381. Тем, кому достались трудные дороги, надо помнить, что на то была Божья воля, и не надеяться на многое, оставив надежды тем, кому выпал иной жребий, а вместо этого воспитывать в себе терпение и смирение. Я отстаивала другую точку зрения: людские жребии больше похожи друг на друга, чем ей представляется, и в жизни некоторых счастье и горе строго чередуются, как свет и тьма, в то время как у других они поровну смешаны. Она улыбалась, качала головой и говорила, что старалась отучить себя от ожидания каких-либо радостей: надо быть смелой и подчиняться судьбе. Существует оправдание – и мы узнаем его со временем – тому, что некоторым людям выпали на этой земле только страдания и разочарования. Лучше всего осознать это и смотреть правде в лицо, сохраняя веру.

В связи с этим разговором она вспомнила об одном несостоявшемся событии, о котором раньше не рассказывала. В прошлом июле знакомые (супружеская пара с ребенком 382) пригласили ее съездить в Шотландию, и она согласилась. Они весело отправились в путь, и Шарлотта была счастлива, поскольку Шотландия произвела на нее в свое время большое впечатление, однако ей тогда удалось провести там всего пару дней и посмотреть только Эдинбург. Но едва они проехали Карлайл, малыш почувствовал себя нехорошо. Взволнованные родители решили, что местная пища ему не подходит, и отправились обратно в свой йоркширский дом – столь же поспешно, как несколько дней назад направлялись на север, рассчитывая приятно провести там в разъездах целый месяц.