Кристоф Рехаге - Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой

Под вечер я спрашиваю пожилого мужчину, как далеко еще до Лицюань? В ответ он высмеивает меня. Сегодня я точно туда не поспею, говорит он, а потом со смехом изображает мою хромую походку. Мне нравится этот беззубый король дороги.

Я снимаю комнату в местечке под названием Дяньчжан, где чуть больше одного перекрестка. В лавке с фруктами можно купить большие персики, покрытые пушком. Я захожу в маленький ресторанчик и заказываю себе блюдо из картошки. Это блюдо напоминает мне мой дом. На вкус оно даже лучше, чем домашнее. Пока я ем, ко мне подсаживаются несколько человек и рассказывают, что Дяньчжан был раньше первым этапом Шелкового пути. Я поглощаю еду и представляю себе, что за дверью ресторана стоят караваны верблюдов. Я пишу эсэмэску Джули и получаю ответ из одного слога. Это уже лучше, чем ничего.

Этой ночью я впервые за много дней высыпаюсь. Я просыпаюсь поздно и сонно смотрю в окно: снаружи виден рынок. Повсюду разложены вещи на продажу. Небо такое голубое, и солнце такое теплое, что люди установили зонтики, большие цветные зонтики. Я тут же вспоминаю мужчину с голубым зонтиком от солнца, который встретился мне на заснеженной улице перед городом Линьфэнь. Мне требуется время, чтобы упорядочить в голове все, что я вижу: улица, люди, зонтики, солнце.

Сегодня сто тридцатый день моего путешествия. Началась весна.

17 марта 2008 года.

Дяньчжан, Центральная равнина Шэньси

Я лежу под яблоней. На улице так тепло, что я снял куртку, флисовый свитер и даже футболку. В мире пахнет весной.

Я наблюдаю за маленькой пчелкой, которая возится над нераскрывшимся бутоном, и удивляюсь сам себе, потому что я ее совсем не боюсь. Я сейчас слишком ленив, чтобы подпрыгнуть и убежать. Впрочем, на всякий случай я не спускаю с нее глаз, а она подлетает к следующему цветку и суетливо барахтается в нем.

Из Сяньяна я отправился на северо-запад. Есть еще дорога через Ланьчжоу, она менее гористая, но я очень хотел посмотреть могильный холм императрицы У Цзэтянь и город Пинлян. Два года назад я уже был в тех местах, и мне хотелось узнать, изменилось ли там что-нибудь.

Я встаю и снова надеваю футболку. Я нахожусь посреди фруктовой плантации, вокруг, насколько хватает глаз, стоят низкие деревья. На большинстве из них еще нет цветов, но уже видно, что через пару часов или дней солнечного света они превратятся в цветущее море, и тогда пчела сойдет с ума от такого великолепия.

В этот вечер я направился в Луцюань. Здесь я повсюду вижу детей: они сидят за крошечными столиками перед входом в дом и делают уроки, бегают друг за другом по тротуарам, а самые маленькие, одетые в штаны с прорезями, болтаются под ногами у родителей и радостно пищат.

Засмотревшись, я совершенно забываю позаботиться о гостинице. Я гуляю по улицам, машу рукой детям и фотографирую. Я не заметил, как прошел насквозь весь городок и теперь опять стою на шоссе, ведущем на северо-восток.

На дверях массажного салона висит табличка с надписью «КОМНАТА», я захожу и осведомляюсь о ночлеге. Менеджер замечает мои проблемы с ногой и предлагает массаж. Я в ужасе отказываюсь, но он понимает меня не так, он думает, что я слишком вежливый, и делает то, что в этой ситуации сделал бы любой на его месте: уговаривает и настаивает.

– Никаких отговорок, – поет он сладко, подталкивая меня к двери, – если уж наш иностранный друг так долго шел через Китай, то мы можем себе позволить угостить его массажем!

Дверь все ближе. Что мне делать? Остается последнее средство: горькая правда.

– У меня грибок стопы, – шепчу я и опускаю глаза в пол, прежде чем покраснеть.

– И что? – смеется он. – Разве это проблема!

Мы садимся в комнату ожидания и пьем чай. Массажистки носят желто-черную униформу, похожую на спортивный костюм, комната очень уютная и светлая. Здесь совсем не так, как в массажном салоне в Пекине, недалеко от моего дома. Там свет всегда приглушенно-красный, и все время раздаются смех и стоны.

– У нас настоящий массаж, ничего двусмысленного! – говорит менеджер значительно, я отвечаю:

– А! – и киваю.

Наконец подходит моя очередь; появляется девушка, указывает на дверь и вопросительно смотрит на менеджера.

– Ноги, – говорит он и, так как я все еще медлю, подталкивает меня к комнате.

Девушка не очень разговорчива. По ней нельзя сказать, испытывает ли она отвращение при виде моих изуродованных ног. Сначала она моет их в тазу с горячей водой, потом вытирает полотенцем и, наконец, начинает их массировать.