Кристоф Рехаге - Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой

Я иду, иду, иду, ноги несут меня мимо черных гор, я выхожу из провинции Ганьсу и вступаю на территорию провинции Синьцзян. День тянется медленно, и вдруг я прихожу наконец к переходу в Син-Син-Ся, знаменитому Звездному ущелью.

Первое, что бросается в глаза, – граффити на скалах: даты, имена, таблички с номерами, среди всего это нацарапанные изображения грудей и задов. В одном месте написано: «Я скучаю по тебе», рядом слово «женщина» и для лучшего понимания рисунок полового члена. По обеим сторонам улицы, на самых высоких точках скал, я вижу руины укреплений, разрушенные башни и бойницы. Я вспоминаю глиняные крепости в горах Пинлян и крестьян, которые были вынуждены защищаться в них от бандитов и войны.

В начале прошлого столетия северо-западная часть Китая была погружена в хаос: в далеком Пекине свергли правящую династию, республика была разрушена, между собой грызлись тибетцы, монголы, казахи, киргизы, уйгуры, националисты, коммунисты, русские и японцы. Китайские губернаторы, которые должны были следить за порядком, славились своей некомпетентностью и жестокостью. Ходит легенда об одном банкете в Урумчи, на который гостей пригласили лишь для того, чтобы впоследствии отрубить им головы. Но самыми опасными были китайцы хуэй. Их генералы были хорошо образованы и беспощадны, а солдаты славились тем, что скорее готовы были погибнуть, чем капитулировать.

Однажды им в руки попались коммунисты. Стояла зима 1936-го. Товарищи Мао, Западная армия, перешли через горы Люпань и организовали базу в Северной Шэньси, их Великий поход закончился. Они решили отправить часть отряда в Синьцзян, чтобы установить контакт с Советским Союзом. В дорогу через Коридор Хэси отправились более двадцати тысяч человек.

Они не вернулись. Через несколько месяцев пару сотен заблудившихся существ подобрали в горах Син-Син-Ся. Скудный остаток экспедиции. Тысячи погибли. Пустыня и гнев войск хуэй сделали то, чего не удалось добиться лишениям Великого похода. Они предотвратили наступление армии коммунистов и почти полностью уничтожили ее.

Я иду по переулку мимо скал, изрисованных граффити. Я пытаюсь себе представить, что чувствовали солдаты семьдесят лет назад во время своего марша, но мне это не удается. Мимо меня с грохотом проезжает грузовик, и воздух как будто дрожит. Я останавливаюсь и делаю глоток воды.

И вот оно передо мной – Звездное ущелье. Нет, оно далеко не такое романтичное, каким представляется из названия. Пара дюжин низеньких домов, заправка, административное здание. Толстый мужчина в служебной форме стоит перед ним на солнце и смотрит на меня.

– Тоже фотограф?

Его зовут Абду, он отвечает за досмотр грузовиков. Когда грузовые машины приезжают в Син-Син-Ся, их содержимое взвешивают и проверяют.

– Гигиеническая инспекция, – поясняет он.

Абду любит фотографировать. Каждую свободную минутку он старается вырваться на природу со своей камерой. Когда он узнает, что я учился в киноакадемии в Пекине и у меня там был уйгурский друг по имени Абу, он в восторге достает телефон, и через секунду я слышу голос Абу.

Невероятно! Мы оба не можем поверить, что я посреди пустыни угодил к его родственнику. Он провожает меня до гостиницы и помогает мне разместиться в номере. Здесь тихо, просто и чисто, так, как в моем представлении должно быть в монашеской келье.

Душа нет. Для того чтобы помыться, люди едут в Хами, лишь немногие жители Син-Син-Ся живут здесь продолжительное время. Я обтираюсь тряпкой и падаю на кровать.

Телефон заряжается, и мне пришло сообщение от Джули: она снова в Мюнхене, у нее много дел, и она надеется, что со мной все в порядке. Звучит немного нервозно. Вот еще одно сообщение, от учителя Се. Он идет назад, он только что вышел из Хами. Он будет идти мне навстречу по шоссе. Когда мы встретимся?

Я открываю ноутбук, перекидываю фотографии с камеры и пишу в блоге длинные посты о последних днях. Потом я размышляю, не почитать ли мне на улице книжку. Все же не стоит. Я остаюсь валяться в кровати и играю в «Defense of the Ancients», противником мне служит сам компьютер. Игра кажется бессмысленной без подключения к Интернету и других игроков. Пока герои дерутся на экране, я думаю о скалах. О граффити. Наконец я засыпаю.

Утром я встречаю Абду. Он сидит на солнце, на лице у него выражение, как у короля.

– Абду, – зову я его, – мне нужна краска, лучше всего в баллончике!

Он довольно ухмыляется и трясет указательным пальцем: