Кристоф Рехаге - Самый большой дурак под солнцем. 4646 километров пешком домой

Мне потребовалось два дня, чтобы найти того, кто сможет для меня сделать тележку. Его зовут господин Ван, он хозяин сварочного цеха. Когда я рассказываю ему, что серьезно все обдумал и решил купить себе тележку-каталку, чтобы везти на ней свой багаж через пустыню Гоби, он хохочет так, что вынужден держаться за живот.

Потом он становится серьезным и начинает выдвигать свои предложения. Итак, каркас из стальных труб, выдвигающийся ящик из стали, под ним – колеса на велосипедных шинах, сзади – запасное колесо. Тележка не должна быть такой большой, как у учителя Се, потому что я не собираюсь в ней спать, буду использовать ее только для транспортировки припасов. Сварочные работы займут пару дней, и это время я провожу, решая административные вопросы.

С недавнего времени в Китае запрещено пересылать почтой носители информации. Таким образом правительство хочет пресечь торговлю пиратскими копиями перед Олимпийскими играми. У меня скопилась стопка дисков с моими фотографиями, я хочу отправить ее домой, но это не так уж и легко.

На почте мне сказали, что для этого нужно разрешение управления по делам культуры. Оттуда меня отправляют к коллегам из отделения по управлению иностранными делами. Там никого нет на месте. Меня посылают в другое здание, современное административное строение, в котором людям приходится получать номерок, прежде чем выразить свое желание. Но и там нет того, кто отвечает за эти вопросы.

Я оказываюсь в полиции, но там лишь с раздражением выясняют, что в гостинице, вероятно, забыли зарегистрировать мое пребывание. Когда же я настаиваю на своем вопросе, они отправляют меня в отделение безопасности.

Дальнейшие хождения по мукам я продолжаю уже только из любопытства. Конечно, служба безопасности тоже разочаровывает меня: ее офисы расположены в пыли внутреннего двора, и привратник выглядит так, как будто он уже настроился на конец рабочего дня. Спецагентами тут и не пахнет. Меня приглашают в кабинет, где дружелюбный господин объясняет мне, что служба безопасности тоже не может помочь мне с этим делом.

В конце концов я предпринимаю жалкую попытку спрятать мои диски в упаковке с двойным дном. Мой замысел раскрывают, почтальоны орут на меня, я ору на них, и тут мне в голову вдруг приходит простая идея: показать им содержимое моих дисков на ноутбуке.

Это срабатывает. Когда я сдаю посылку и успокаиваюсь, я чувствую, как кто-то дотрагивается до моей руки. Я оборачиваюсь и ныряю в море локонов. Она улыбается:

– Не узнаешь меня?

– А где твой друг?

– Это был не мой друг. Мой друг исчез.

Прежде чем я успеваю спросить, что она имеет в виду, она продолжает. Я должен называть ее Лили. Ей восемнадцать лет, и она готовится к вступительным экзаменам в университет, потом она собирается отправиться на юг, возможно, в Гуанчжоу. По крови она наполовину хуэй, возможно, поэтому у нее такие великолепные волосы. Моя борода придает мне добродушный вид, говорит она и смеется.

«Может быть, мы предпримем что-нибудь вместе?» – спрашивает она, игриво вставляя в реплику слово « wan ».

…Автобус отъезжает ранним утром. Через два часа мы добираемся до горных пещер в Матхисах, Храме конских копыт. Только когда мы выходим из автобуса, я замечаю на футболке у Лили многозначительную надпись: «TELL ME WHAT LOVE IS».

Она показывает вход в храм. Он расположен в зеленой долине, напоминающей мне о белых яках в Тяньчжу. Сам храм состоит из сети пещер на отвесном склоне, в нем полно буддистских статуй и картин. Некоторым из них уже больше полутора тысяч лет. Наверху лежит камень с отпечатком, похожим на лошадиное копыто. Отсюда название храма.

– И куда же делся твой друг? – спрашиваю я наконец.

Она облокачивается на камень и смотрит на меня.

– Я не знаю. Он художник, так что может долго бродить где-нибудь. Так же, как и ты. Впрочем, на этот раз его нет уже давно, – замечает она с улыбкой, – а ты скучаешь по своей подружке?

Мы стоим перед крутой ступенью, она берет меня за руку. Ее ладонь легкая и прохладная.

Самая высокая пещера расположена высоко над долиной. Это пахнущее ладаном, узкое помещение, в котором царствует статуя Бодхисаттвы. На внешней стене есть что-то типа деревянного балкона. В пещере стоит единственный стул, я сажусь на него и смотрю сквозь решетку наружу, на зеленые земли Тибета.

Здесь живут желтые уйгуры, одно из самых малочисленных меньшинств в стране. Они имеют родственную связь с мусульманскими уйгурами северо-запада, но, в отличие от последних, местные уйгуры исповедуют ламаизм, как и тибетцы. Их всего около десяти тысяч – в Пекине они все поместились бы в одном жилом комплексе.