Дэвид Уилсон - Крыса на козлах

- Я не совсем уверен в том, каково твое истинное обличье. Я хочу сказать, если рассказанное тобой - правда, то ведь ты был в обличье человека в течение всего одного вечера, так? А до этого, всю свою жизнь, ты был крысой. И в культурном отношении ты до сих пор крыса. Ты умеешь читать или писать?

- Нет.

- Множество людей не умеют ни читать, ни писать, - возразил кто-то.

- Что ты знаешь об искусстве, музыке, литературе? О деньгах и коммерции? - продолжал молодой человек. - Что ты знаешь о государственном устройстве, образовании, истории, географии? Человеческий язык - это еще не весь человек.

- Что ты хочешь доказать, Дженкинс? - спросил худой, с вытянутым лицом.

- Я пытаюсь подсказать нашему другу, - ответил Дженкинс, - что если он найдет Леди Света, то будет лучше попросить ее вернуть ему крысиный язык.

- Это интересное замечание, - усмехнулась самая лысая голова, - но толку от него немного... если только... хо-хо... Дженкинс... и в самом деле верит в эту... Леди Света!?

- Не могли бы вы ответить мне на один вопрос? - спросил я, когда смешки утихли. Окружающие, похоже, были удивлены, но молодой человек по имени Дженкинс кивнул головой.

- Почему вы все смеетесь над Леди Света?

- Позвольте, я отвечу, - вмешался доктор Рихтер. - Мы смеемся, мой дорогой Роберт, потому что мы ученые. Мы знаем, что таких вещей не существует.

- Нет, не знаем, - ответил Дженкинс. - Мы думаем, что таких вещей не существует. Но у Роберта было право задать вопрос, и пока мы не найдем точного ответа, у нас нет права смеяться над ним.

- Вы еще так молоды, Дженкинс, - отозвался худой. - Вы должны еще многому научиться.

- Надеюсь, что я не научусь говорить "Я знаю", когда хочу сказать "Я думаю".

- Магии не существует, - резко сказал доктор Рихтер. - Магия ненаучна.

- Это только означает, что наука еще не подготовлена для изучения магии, - возразил Дженкинс. - Глазами ветер не увидишь, но вы же не станете отрицать, что ветер существует.

В комнате послышался неприязненный шепот, я услышал, как один лысый спрашивает у другого: "А что это за Дженкинс? Что он изучает?". Другой отвечал, что Дженкинс - специалист по человеческому поведению и автор знаменитой книги "Человек - царь зверей".

Мне показалось, что обо мне совсем позабыли, а я так и не приблизился к решению моих проблем. Я снова окликнул их, спрашивая, что же теперь будет со мной. Мне пришлось повторить вопрос несколько раз, прежде чем на меня обратили внимание.

- В самом деле, что вы собираетесь с ним делать, Рихтер? - спросил кто-то.

- С моей точки зрения, - ответил Рихтер, - я зашел в тупик. Я пытался научно изучить его, но так как он очень мало рассказал о том, что с ним произошло, и так как я не смог отыскать человека, отвечающего за его теперешнее состояние, то дальше, кажется, я продвинуться не смогу.

- Это очень интересный случай, - заметил худой. - Он мог бы принести гораздо больше пользы.

- Он был бы очень полезным, если бы мы хотели изучать крыс, - добавил лысый. - Но кому нужно изучать крыс, ха-ха!?

- Мне.

Это сказал невысокий человечек, сидевший за Дженкинсом. До этого он не сказал ни слова, и теперь все обернулись к нему. Он носил пенсне и отличался жидкими и редкими волосами, но при ближайшем рассмотрении я понял, что он не старше Дженкинса. У него было узкое, словно собранное в щепотку лицо, а из-под острого длинного носа выбивалось несколько жестких длинных волосинок усов. Этот человек внешне необычайно походил на моих сородичей. Он заговорил высоким и режущим голосом, и я мгновенно почувствовал к нему неприязнь.

- А зачем вам изучать крыс, Девлин? - поинтересовался человек по имени Дженкинс.

- Зачем вообще берутся изучать что-нибудь? - ответил Девлин вопросом на вопрос. - Мне кажется, что от него я смогу узнать что-нибудь поучительное.

- Забавно, - пробормотал Дженкинс. - А я как раз думал просить вас отдать его мне, чтобы научить его.

- Вы что, хотите выучить его, а, Дженкинс? - поинтересовался худой, который говорил раньше.

- Это может стоить приложенных усилий. Хотя бы посмотреть, как далеко он может зайти.

- Ну вот, Рихтер, - повернулся худой. - Два предложения забрать его у вас. Вы хозяин - вам решать.

- Никто не может быть моим хозяином! - выкрикнул я, не дав Рихтеру открыть рта. - Я был пойман, меня держат в клетке, но это не делает меня чьей-то собственностью!

- Хорошо сказано! - усмехнулся Девлин.

- И если мне суждено и дальше оставаться заключенным в клетке, и переходить из рук в руки, как какой-то бесчувственной вещи, то по крайней мере у меня можно спросить, кому отдать меня.