Тадеуш Бреза - Лабиринт

- Я работаю в Ватиканской библиотеке, - добавил я, запинаясь, - отсюда мне очень далеко.

- Разве я прошу у вас объяснения?

- Я условился с вашей тетушкой, что проживу дольше. А теперь так внезапно переезжаю. Мне хотелось бы заплатить за несколько дней вперед, чтобы возместить расходы...

- Вы нам ничего не должны, - прервала она меня.

- Вам не трудно будет передать пани Рогульской и пану Шумовскому, что я с сожалением покидаю "Ванду", где мне жилось очень хорошо, и приветствовать их от моего имени?

- Как вам угодно.

Она снова занялась салатом, который готовила к обеду, бросив мне еще через плечо:

- Насколько я помню, вы. заплатили больше, чем следует.

Счет я пришлю вам в комнату. Вы будете обедать?

- Да.

За обедом-искусственная, мучительная атмосфера. Я, Малинский, Козицкая. Она, кажется, не сообщила ему о нашем разговоре. Она сидела насупившись, сердито морща лоб. Я односложно отвечал на пустые вопросы Малинского: "Как дела?", "Ну и как вы переносите жару?". Наконец:

- Правда, в библиотеке вам прохладней.

- Я сегодня не был в библиотеке.

- Как не были? Я сам вас отвез.

Я совершенно забыл об этом. И о том, что утром солгал ему.

Я покраснел. Козицкая отвела глаза от тарелки и устремила на меня слегка презрительный и иронический взгляд. Желая оправдаться, я сказал, что провел утро в ватиканских музеях. После обеда я сложил вещи и постучался к Малинскому. Нужно было с ним проститься. Он всегда был со мной так любезен. Малинский отворил дверь-и не сразу:

- Что случилось? Чем вызван ваш внезапный отъезд?

Теперь он уже знал. Я повторил то, что уже сказал Козицкой.

Но он этим не удовольствовался. Сыпал подряд вопросами; "Что за внезапное решение! Убегаете?" Ну и прежде всего: "Куда?" И разумеется: "Адрес?"

Я не был готов к столь сильной атаке и пробормотал, что в данный момент переезжаю в маленькую гостиницу близ Ватикана, где мне обещали подыскать дешевый пансионат. И следовательно, нет смысла оставлять адрес-ведь это всего на несколько дней.

Как только я где-нибудь прочно устроюсь-позвоню. И так далее и так далее. Но на этом не кончилось. Он пожелал меня подвезти.

Я решительно отказался, сказав, что из гостиницы пришлют за мной машину.

- Не такая уж жалкая ваша гостиница, если рассылает машины за клиентами!

- Я в этом не разбираюсь. Во всяком случае, она дешевая.

Весь этот разговор происходил в дверях. Мне хотелось поскорее его закончить, и я схватил руку Малинского.

- Может, все-таки войдете на минутку?

- Увы. Сейчас за мной приедут. Сердечно вас за все благодарю.

Наконец я вырвался. Теперь еще Козицкая! Тоже необходимая формальность и тоже, хотя и по другим причинам, не предвещающая ничего хорошего. На кухне мне сказали, что я найду Козицкую в комнате тетки. Дверь в эту комнату была приоткрыта, и я заглянул туда. Козицкая сидела на узкой тахте, пододвинутой к окну. Вероятно, она спала на ней, с тех пор как я занял ее комнату. К тахте был придвинут столик. На столике лежали тетрадь и книжка, из которой Козицкая делала какие-то выписки.

Видимо, она что-то изучала. Разумеется! Я кашлянул. Она вздрогнула. А потом встала и подошла к двери.

- Ах, это вы? - сказала она. - Уже уходите? Ну, тогда до свидания!

Сильно, по-мужски, схватив мою руку, так что ладонь вплотную прильнула к ладони, Козицкая несколько раз тряхнула ею.

Подобную перемену по отношению ко мне я приписал влиянию умственного труда, который действовал на нее успокоительно, в отличие от занятий по хозяйству, выводивших ее из равновесия. Я грубо ошибся. Вот что я услышал:

- Поздравляю, вы очень чувствительны. Если я правильно угадала, вас обидели мои вчерашние замечания за ужином.

Надеюсь, что у всех вас в Польше теперь так развито чувство достоинства. В вашем положении это самым лучшим образом свидетельствует в вашу пользу.

Я стремительно вырвал руку.

- Что за чушь! - воскликнул я.

В ответ она с размаху захлопнула дверь. Прощание вышло неудачное. Я вернулся в комнату за чемоданом и без дальнейших промедлений выбежал на улицу. Мне не хотелось, чтобы Малинский вдобавок ко всему еще и убедился в том, что за мной никто не приехал. Стараясь, чтобы меня не увидели из окон пансионата.

я почти впритирку к стенам домов дошел до площади Фьорелли.

где была стоянка такси. До пяти я просидел в какой-то таверне, совсем рядом с тем рестораном, где я обедал на второй день моего пребывания в Риме, после того как передал письмо синьору Кампилли.