Джон Голсуори - Сага о Форсайдах

- Так вы хотите писать портрет моей дочери? Ваша цена?

- Сто пятьдесят.

- Многовато по нынешним временам - вы человек молодой. Впрочем, лишь бы было хорошо сделано. Рафаэлит отвесил иронический поклон.

- Да, - сказал Сомс. - Конечно, вы думаете, что все ваши вещи - шедевры. В жизни не встречал художника, который держался бы другого мнения. Не заставляйте ее подолгу позировать, у нее много дела. Значит, решено. До свидания. Не провожайте. Выходя, он сказал Флер:

- Ну, я сговорился. Можешь начинать, когда хочешь. Он работает лучше, чем можно бы предположить по его виду. Строгий, я бы сказал, мужчина.

- Художнику нужно быть строгим, папа, а то подумают, что он заискивает.

- Возможно, - сказал Сомс. - Теперь я поеду домой, раз ты не хочешь, чтобы я тебя подвез. До свидания! Береги себя и не переутомляйся, - и, подставив ей щеку для поцелуя, он сел в автомобиль. Флер пошла на восток, к остановке автобуса, а машина его двинулась к западу, и он не видел, как дочь остановилась, дала ему отъехать и повернула обратно к дому Джун.

III

ТЕРПЕНИЕ

Точно так же, как в нашем старом-престаром мире невозможно разобраться в происхождении людей и явлений, так же темны и причины человеческих поступков; и психолог, пытающийся свести их к какому-нибудь одному мотиву, похож на Сомса, полагавшего, что дочь его хочет позировать художнику, чтобы увидеть свое изображение в. раме на стене. Он знал, что рано или поздно - и чаще всего рано - все вешают свое изображение на стену. Но Флер, отнюдь, впрочем, не возражавшей против стены и рамы, руководили куда более сложные побуждения. Эта сложность и заставила ее вернуться к Джун. Та просидела все время у себя в спальне, чтобы не встретить своего родича, и теперь была радостно возбуждена.

- Цена, конечно, невысокая, - сказала она, - по-настоящему Харолд должен бы получать за портреты ничуть не меньше, чем Том или Липпен. Но все-таки для пего так важно иметь какую-то работу, пока он еще не может занять подобающее ему положение. Зачем вы вернулись?

- Отчасти чтобы повидать вас, - сказала Флер, - а отчасти потому, что мы забыли условиться насчет нового сеанса. Я думаю, мне всего удобнее будет приходить в три часа.

- Да, - протянула Джун неуверенно, не потому, что она сомневалась, а потому, что не сама предложила. - Думаю, что Харолду это подойдет. Не правда ли, его работы изумительны?

- Мне особенно понравился портрет Энн. Его, кажется, завтра забирают?

- Да, Джон за ним приедет.

Флер поспешно взглянула в тусклое зеркало, чтобы убедиться, что лицо ее ничего не выражает.

- Как, по-вашему, в чем мне позировать?

Джун всю ее окинула взглядом.

- О, он, наверное, придумает для вас что-нибудь необычное.

- Да, но какого цвета? В чем-нибудь надо же прийти.

- Пойдемте спросим его.

Рафаэлит стоял перед портретом Энн. Он оглянулся на них, только что не говоря: "О боже? Эти женщины?" - и хмуро кивнул, когда ему предложили начинать сеансы в три часа.

- В чем ей приходить? - спросила Джун.

Рафаэлит воззрился на Флер, будто определяя, где у нее кончаются ребра и начинаются кости бедра.

- Серебро и золото, - изрек он наконец.

Джун всплеснула руками.

- Ну не чудо ли? Он сразу вас понял. Ваша золотая с серебром комната. Харолд, как вы угадали?

- У меня есть старый маскарадный костюм, - сказала Флер, - серебряный с золотом и с бубенчиками, только я его не надевала с тех пор, как вышла замуж.

- Маскарадный! - воскликнула Джун. - Как раз подходит. Если он красивый. Ведь бывают очень безобразные.

- О, он красивый и очаровательно звенит.

- Этого он не сможет передать, - сказала Джун. Потом добавила мечтательно: - Но вы могли бы дать намек на это, Харолд, - как Леонардо.

- Леонардо!

- О, конечно! Я знаю, он не...

Рафаэлит перебил ее.

- Губы не мажьте, - сказал он Флер.

- Не буду, - покорно согласилась Флер. - Джун, до чего мне нравится портрет Энн! Вы не подумали, что теперь она непременно захочет иметь портрет Джона?

- Конечно, я его уговорю завтра, когда он приедет.

- Он ведь собирается фермерствовать - этим отговорится. Мужчины терпеть не могут позировать.

- Это все чепуха, - сказала Джун. - В старину даже очень любили. Сейчас и начинать, пока он не устроился. Прекрасная получится пара. За спиной рафаэлита Флер прикусила губу.

- И пусть надевает рубашку с отложным воротничком. Голубую - правда. Харолд? - подойдет к его волосам.

- Розовую, в зеленую крапинку, - пробормотал рафаэлит. Джун кивнула.

- Джон придет к завтраку, так что к вашему приходу его уже здесь не будет.