Джон Голсуори - Сага о Форсайдах 2

- Входи, дорогая, - пригласила она. - Львица у себя в логове, и "Дуглас в замке у ней".

Динни вошла в тесную, почти пустую комнатку, которая была задрапирована зеленым японским шелком, купленным у антиквара, и устлана циновками. В противоположном углу виднелась винтовая лесенка; с потолка, излучая слабый свет, свисала единственная лампочка, затененная зеленым абажуром. Было холодно: медная электрическая печка не давала тепла.

- За эту комнату я еще не принималась, - пояснила Клер. - Пойдем наверх.

Динни совершила винтообразное восхождение и очутилась в гостиной, пожалуй, еще более тесной. Там были два зашторенных окна, выходившие на конюшни, кушетка с подушками, маленькое старинное бюро, три стула. шесть японских гравюр, приколачиванием которых, видимо, занималась Клер перед приходом сестры, старинный персидский ковер, брошенный на устилавшие пол циновки, полупустой книжный шкафчик и несколько семейных фотографий на нем. Стены были выкрашены светло-серой клеевой краской; в помещении горел газовый камин.

- Флер прислала мне гравюры и ковер, а тетя Эм заставила взять бюро.

Остальное я привезла с собой.

- Где ты спишь?

- На кушетке - очень удобно. Рядом - туалетная комната с душем, гардеробом и прочим.

- Мама велела спросить, что тебе нужно.

- Немногое: наш старый примус, пара одеял, несколько ложек, ножей и вилок, небольшой чайный сервиз, если найдется лишний, и какие-нибудь книги.

- Будет сделано, - ответила Динни. - А теперь, дорогая, рассказывай как себя чувствуешь.

- Физически - превосходно, морально - неспокойно. Я же писала тебе, он приехал.

- Он знает об этой квартире?

- Пока нет. О ней известно только тебе, Флер и тете Эм. Да, забыла, еще Тони Круму. Мой официальный адрес - Маунт-стрит. Но Джерри, разумеется, отыщет меня, стоит ему только захотеть.

- Ты видела его?

- Да. Я сказала ему, что не вернусь. И на самом деле не вернусь, Динни. Решение окончательное, так что не уговаривай. Выпьешь чаю? Я сейчас вскипячу - у меня есть глиняный чайничек.

- Нет, благодарю, я пила в поезде.

Динни сидела на одном из стульев, которые Клер привезла с собой, и темно-зеленый костюм удивительно шел к ее волосам цвета опавших буковых листьев.

- До чего ты сейчас хороша! - восхитилась Клер, свертываясь в клубок на кушетке. - Хочешь сигарету?

То же самое подумала о сестре и Динни. Обворожительная женщина, одна из тех, кто обворожителен при любых обстоятельствах: темные стриженые волосы, живые карие глаза, бледное лицо цвета слоновой кости, в слегка подкрашенных губах сигаретка... Да, соблазнительна! Впрочем, вспомнив, как складывается жизнь сестры, Динни сочла это выражение неуместным. Клер всегда была жизнерадостной и обаятельной, но брак, бесспорно, еще более усилил и углубил это обаяние, придав ему какой-то неуловимо колдовской оттенок.

- Ты сказала. Тони Крум тоже знает? - неожиданно спросила она.

- Он помогал мне красить стены. Фактически всю гостиную отделал он, а я занималась туалетной. Но у него получилось лучше.

Динни с явным интересом оглядела стены:

- Очень недурно. Знаешь, дорогая, отец и мама встревожены.

- Верю.

- Ты не находишь, что это естественно?

Клер сдвинула брови, и вдруг Динни вспомнила, как они спорили когдато, надо ли выщипывать брови. Слава богу, Клер к этому не прибегает!

- Ничем не могу помочь, Динни: я не знаю, что решил Джерри.

- Я думаю, он не пробудет здесь долго, - иначе потеряет место.

- Видимо, так. Но я не хочу волноваться заранее. Будь что будет.

- Как быстро можно получить развод? Я хочу сказать - если дело возбудишь ты.

Клер покачала головой, и темный локон упал ей на лоб, напомнив Динни детские годы сестры.

- Устанавливать за ним слежку - мерзко. Объяснять на суде, как он меня истязал, я не в силах. А на слово мне никто не поверит, - мужчинам все сходит гладко.

Динни встала и подсела к сестре на кушетку.

- Я готова убить его, - вырвалось у нее.

Клер рассмеялась.

- Во многом он не плохой человек. Но я к нему не вернусь. С кого содрали кожу, тот во второй раз не дастся.

Динни молчала, закрыв глаза.

- Скажи, что у тебя за отношения с Тони Крумом? - спросила она наконец.

- Он проходит испытание. Пока ведет себя смирно, и мне приятно встречаться с ним.

- Послушай, - медленно продолжала Динни, - если бы стало известно, что он у тебя бывает, этого было бы достаточно, правда?

Клер опять рассмеялась.

- Для светских людей, по-видимому, вполне. А присяжные, как я полагаю, причисляют себя к таковым. Но для меня, Динни, легче не жить, чем смотреть на вещи с точки зрения коллегии присяжных. А я не испытываю никакого желания хоронить себя. Поэтому скажу тебе прямо: Тони знает, что я надолго сыта физиологией.