Карлос Кастанеда - Путешествие в Икстлен

- Я когда-то охотился на соколов.

- Я знаю, - заметил дон Хуан, как само собой разумеющееся. В его голосе была такая уверенность, что я начал смеяться. Я подумал, что он чудаковатый суб'ект. Он имел привычку говорить так, как если бы он действительно знал, что я охотился на соколов. Я чувствовал крайнее нерасположение к нему.

- Почему ты так рассердился? - спросил он тоном искреннего участия.

Я не знал, почему. Он стал испытывать меня очень необычным образом. Он попросил меня опять смотреть на него и рассказать об "очень необыкновенной птице", которую он мне напоминал. Я продолжал упорствовать и из духа сопротивления сказал, что тут не о чем говорить. Затем я почувствовал себя обязанным спросить его, почему он сказал, что он знает, что я охотился на соколов. Вместо того, чтобы ответить мне, он опять стал комментировать мое поведение. Он сказал, что я очень злой парень, и что даже при падении шляпы у меня появляется пена у рта. Я запротестовал, что это не так. У меня всегда была такая идея, что я очень уживчив и мирен. Я сказал, что это его вина в том, что он вывел меня из себя своими неожиданными словами и поступками.

- Но почему же гнев? - спросил он.

Я проанализировал свои чувства и реакции. Действительно, у меня не было нужды гневаться на него.

Он опять стал настаивать на том, чтобы я смотрел в его глаза и рассказал ему о "необыкновенном соколе". Он переменил слова. Раньше он говорил "очень необыкновенная птица", теперь он стал говорить "необыкновенный сокол". Перемена слов вызвала изменение в моем собственном настроении. Я внезапно стал чувствовать печаль.

Он прищурил глаза, пока они не превратились в две щелки, и сказал сверхдраматическим голосом, что он "видит" очень странного сокола. Он повторил свое заявление три раза, как если бы он действительно видел его прямо перед собой.

- Разве ты не помнишь его? - спросил он.

Я ничего подобного не помнил.

- Что же с этим соколом необыкновенного? - спросил я.

- Это ты должен сказать мне это, - заметил он.

Я настаивал на том, что я никаким способом не могу узнать, о чем он говорит, поэтому я не могу рассказать ему ничего.

- Не борись со мной, - сказал он. - борись со своей вялостью и вспомни.

Я серьезно пытался на секунду понять его. Мне не приходило в голову, что я точно так же мог пытаться и вспомнить.

- Было время, когда ты видел множество птиц, - сказал он, как бы настраивая меня.

Я сказал ему, что, когда я жил на ферме мальчиком, то я охотился и убивал сотни птиц.

Он сказал, что если это так, то у меня не может быть никакой трудности, чтобы вспомнить всех необыкновенных птиц, на которых я охотился.

Он взглянул на меня с вопросом в глазах, как если бы он только что дал мне последний ключ.

- Но я охотился очень на многих птиц, - сказал я. поэтому я ничего не могу вспомнить о них.

- Эта птица особенная, - заметил он шепотом. - эта птица - сокол

- Я снова ушел в размышления над тем, на что он клонит. Что, он дразнит меня? Или он это серьезно? После долгого перерыва он опять попросил меня вспомнить. Я почувствовал, что бесполезно для меня прервать его игру. Единственное, что я еще мог сделать, это участвовать в ней вместе с ним.

- Ты говоришь о соколе, на которого я охотился? спросил я.

- Да, - прошептал он с закрытыми глазами.

- Так это произошло, когда я был мальчиком?

- Да.

- Но ты говорил, что ты видишь сокола прямо перед собой сейчас.

- Вижу.

- Что ты пытаешься заставить меня сделать?

- Я пытаюсь заставить тебя вспомнить.

- Что? Бога ради!

- Сокол, быстрый как свет, - сказал он, глядя мне в глаза.

Я почувствовал, что у меня остановилось сердце.

- Теперь взгляни на меня, - сказал он.

Но я не взглянул. Я слышал его голос, как слабый звук, какое-то ошеломляющее воспоминание захватило меня полностью.

Белый сокол!

Все началось со вспышки гнева моего дедушки, когда он подсчитывал своих лекгорнских кур. Они исчезали странным и непонятным образом. Он лично организовал и осуществлял тщательные вахты и после нескольких дней неустанного наблюдения мы, наконец, увидели большую белую птицу, улетающую с молодой лекгорнской курицей в когтях. Птица была быстрой и явно знала свою дорогу. Она вылетела откуда-то из-за деревьев, схватила курицу и улетела прочь через просвет между двумя ветвями. Это произошло так быстро, что мой дед едва успел заметить это. Но я заметил, и я знал, что это был действительно сокол. Мой дед сказал, что это, должно быть, альбинос.