Редьярд Киплинг - Девять сборников рассказов

Я оставался на месте; зеленые копья всадников были нацелены мне прямо в грудь; несказанная красота этой жемчужины в чудесной оправе зачаровала меня.

"Если только меня не изгонят отсюда за то, что я вторгся в чужие владения, или же этот рыцарь не пронзит меня копьем, -- подумал я, -- то сейчас вон из той полуотворенной садовой калитки выйдут по меньшей мере Шекспир и королева Елизавета и пригласят меня на чашку чая".

Из окна верхнего этажа выглянул ребенок, и мне почудилось, будто малыш дружески помахал мне рукой. Но оказалось, что он звал кого-то, потому что тотчас же появилась еще одна светловолосая головка. Потом я услышал смех меж тисовых павлинов, повернул голову, желая увериться, что это не обман слуха (до того мгновения я безотрывно смотрел только на дом), и увидел за самшитами блеск фонтана, серебристого в свете солнца. Голуби на крыше ворковали в лад воркованию воды; но сквозь эти две мелодии я расслышал радостный смех ребенка, увлеченного какой-то невинной шалостью.

Садовая калитка -- сделанная из прочного дуба и глубоко вдававшаяся в толщу стены -- отворилась шире; женщина в большой соломенной шляпе неторопливо поставила ногу на искрошенную временем ступеньку и столь же неторопливо пошла по траве прямо ко мне. Я стал придумывать какоенибудь извинение, но тут она подняла голову, и я увидел, что она слепая.

-- Я слышала, как вы подъехали, -- сказала она -- Ведь то был щум автомобиля, не правда ли?

-- К несчастью, я, по-видимому, сбился с дороги. Мне следовало повернуть раньше, еще наверху... я никак не предполагал... -- начал я.

-- Но, право, я очень рада. Подумать только, автомобиль здесь, перед садом! Это такая приятная неожиданность...-- Она повернулась, словно хотела оглядеться вокруг. -- Вы никого не видели или все же кого-нибудь как знать?

-- Никого, с кем я мог бы поговорить, но дети разглядывали меня издали, мне кажется, с любопытством.

-- Какие дети?

-- Я только что видел двоих в окне и, по-моему, слышал детский голосок в саду.

-- Ах вы счастливец! -- воскликнула она, и лицо ее просияло.-- Конечно, я тоже их слышу, но и только. Стало быть, вы их видели и слышали?

-- Да, -- отвечал я, -- и если я хоть что-нибудь смыслю в детях, кто-то из них резвится в свое удовольствие вон там, у фонтана. Удрал, я полагаю.

-- А вы любите детей?

Я как мог постарался объяснить, почему отнюдь не питаю к детям отвращения.

-- Конечно, конечно, -- сказала она.--В таком случае вы все поймете. В таком случае вы не сочтете за глупость, если я попрошу вас проехать разок-другой через сад -- как можно медленней. Я уверена, им будет интересно на это поглядеть. Они, бедняжки, такие крошечные. Им стараются скрасить жизнь, но... -- Она простерла руки к лесу.-- Ведь мы тут совершенно отрезаны от мира.

-- С превеликим удовольствием, -- сказал я.--Но мне не хотелось бы портить вам газоны.

Она повернула голову вправо.

-- Минуточку,-- сказала она.-- Мы ведь у Южных ворот, правда? Вон там, за павлинами, есть мощеная дорога. Мы называем ее Павлинья аллея. Говорят, она видна прямо отсюда, а если вы сумеете обогнуть опушку и повернуть у первого павлина, то выедете прямо на эту дорогу.

Казалось кощунством нарушать волшебный сон этого дома ревом мотора, но я выехал с луга, двинулся по лесной опушке вплотную к деревьям и свернул на широкую, мощенную камнем дорогу возле фонтана, вода в котором была словно огромный сверкающий сапфир.

-- Можно, я поеду с вами? -- вскричала она.-- Нет, нет, спасибо, я сама. Они обрадуются еще больше, если увидят меня.

Она с легкостью нашла ощупью автомобиль, поставила одну ногу на подножку и окликнула:

-- Дети, ау, дети! Вы только поглядите, что сейчас будет!

Голос ее мог бы вызвать погибшие души из преисподней, столько в нем было нежности и страстного желания, и я ничуть не удивился, когда услыхал за тисами ответный возглас. Вероятно, отозвался малыш, игравший у фонтана, но едва мы приблизились, он убежал, оставив на воде игрушечный кораблик. Я видел, как его синяя рубашонка промелькнула меж недвижных всадников. С большой торжественностью мы проехали всю аллею и по просьбе женщины повторили путь. На этот раз ребенок преодолел страх, но остался на почтительном расстоянии и был в нерешительности.

-- Малыш нас разглядывает, -- сказал я.--Быть может, он не прочь прокатиться.

-- Они все такие робкие. Право, такие робкие. Но ведь вы, счастливец, можете их видеть! Давайте прислушаемся.

Я тотчас заглушил мотор, и влажная тишина, пронизанная запахом самшита, обволокла нас со всех сторон. Я слышал лишь щелканье ножниц, которыми садовник подрезал ветки, гудение пчел и какие-то невнятные звуки -- быть может, это ворковали голуби.