Редьярд Киплинг - Ким

-- Этого не может быть,-- сказал лама.-- Он вернулся к своим сородичам.

-- Он сидел в этом углу пять ночей назад и рассказывал сотни смешных историй,-- стоял на своем хозяин.-- Правда, исчез он внезапно, на рассвете, после дурацкой болтовни с моей внучкой. Он растет быстро, но он все тот же Друг Звезд, который сообщил мне истинное слово о войне. Разве вы разошлись?

-- Да... и нет,-- ответил лама.-- Мы... мы не совсем разошлись, но нам не пришло еще время вместе выйти на Дорогу. Он постигает мудрость в другом месте. Мы должны ждать.

-- Все равно. Но если это не тот мальчик, так почему же он постоянно говорит о тебе? -- А что он говорил?-- спросил лама в волнении.

-- Добрые слова, сотню тысяч добрых слов; говорил, что ты его отец и мать и тому подобное. Жаль, что он не поступил на королевскую службу. Он не знает страха.

Это известие удивило ламу, который в ту пору не знал, как свято соблюдал Ким договор, заключенный с Махбубом Али и поневоле подтвержденный полковником Крейтоном...

-- Не надо запрещать молодому пони немного поиграть,-сказал барышник, когда полковник заметил, что нелепо шляться по Индии во время каникул.-- Если ему не позволят уйти и бродить по своей воле, он не посмотрит на запрещение. И тогда кто поймает его? Полковниксахиб, только раз в тысячу лет рождается конь, столь способный к игре, как этот ваш жеребенок. А нам люди нужны.

ГЛАВА Х

Подрос ваш сокол,

сэр.

Он не птенец,

А хищник, и познал

свободу прежде,

Чем я его поймал.

Будь он моим

(Как эта вот

охотничья перчатка),

Пустил бы я его

летать.

Он крепок

И закален: совсем он

оперился...

Ему верните небо, и

тогда

Его осилит кто?

Стража Гау

Ларган-сахиб не высказывался столь же решительно, но его мнение совпадало с мнением Махбуба, и это принесло пользу Киму. Он не стремился теперь уезжать из Лакхнау в туземном платье и, если удавалось письменно снестись с Махбубом, направлялся в его лагерь и переодевался на глазах у осторожного патхана. Если бы топографическая коробочка с красками, которой он в учебное время пользовался для раскрашивания карт, могла рассказать о его похождениях во время каникул, его наверняка исключили бы из школы. Однажды они вместе с Махбубом, сопровождая три платформы лошадей для конки, добрались до прекрасного города Бомбея, и Махбуб растаял от радости, когда Ким предложил ему переплыть Индийский океан на арабском судне, чтобы закупить коней на берегах Арабского залива, ибо, как он слышал от барышника Абдуррахмана, этих коней можно было продать дороже простых кабульских.

Ким вместе с этим большим купцом окунул пальцы в блюда, когда Махбуб и несколько его единоверцев были приглашены на большой обед в память о хадже. Они возвращались морем, через Карачи, и тут Ким, впервые испытавший морскую болезнь, сидел на носовом люке каботажного парохода, твердо уверенный, что его отравили. Замечательная коробочка с лекарствами, которую дал ему бабу, оказалась бесполезной, хотя Ким пополнил ее содержимое в Бомбее.

У Махбуба были дела в Кветте, и там Ким, по признанию Махбуба, окупил стоимость своего содержания, пожалуй даже с избытком, прослужив четыре необыкновенных дня поваренком в доме толстого интендантского чиновника, из чьей конторки он, улучив момент, извлек маленькую счетную книгу на веленевой бумаге (записи в ней на первый взгляд относились исключительно к продаже рогатого скота и верблюдов) и целую душную ночь напролет переписывал ее при лунном свете, лежа за каким-то строением во дворе. Потом он положил счетную книгу на место и, по приказанию Махбуба, ушел со службы, не попросив расчета, после чего с аккуратной копией за пазухой догнал барышника на дороге в шести милях от города.

-- Этот военный -- мелкая рыбешка,-- объяснил Махбуб Али,-- но со временем мы поймаем более крупную. Он лишь продает быков за две разные цены: одна цена для него, другая-- для правительства, а я это не считаю грехом.

-- Почему мне нельзя было просто унести книгу и на этом успокоиться?

-- Тогда он перепугался бы и донес об этом своему начальству. А мы, возможно, потеряли бы след большой партии новых ружей, которые переправляются из Кветты на Север. Игра так велика, что одним взглядом можно окинуть только маленький ее участок.

-- Охо!-- проронил Ким и прикусил язык. Это случилось на каникулах, во время муссонов, после того как он получил награду за успехи в математике. Рождественские каникулы -- если вычесть десять дней, потраченные на собственные развлечения,-- он провел в доме Ларгана-сахиба, где большей частью сидел перед трещащими пылающими дровами,--в тот год дорога на Джеко была покрыта четырехфутовым слоем снега,-- и, так как маленький индус уехал жениться, помогал Ларгану нанизывать жемчужины. Тот заставлял Кима учить на память целые главы из Корана и при этом читать их, в точности подражая интонациям и модуляциям голоса настоящего муллы. Кроме того, он сообщил Киму названия и свойства множества туземных лекарств, а также заклинания, которые следует читать, когда даешь эти лекарства больным. Вечерами он рисовал на пергаменте магические фигуры -изысканные пентаграммы, дополненные именами дьяволов -- Марры и Авана, спутника царей, -- которые он причудливым почерком писал по углам. Ларган давал Киму и более полезные советы -- насчет ухода за своим собственным телом, лечения приступов лихорадки и простых лечебных средств, применяющихся в Дороге. За неделю до того срока, когда Киму предстояло уехать, полковник Крейтон -и это было нехорошо с его стороны -- прислал мальчику экзаменационный лист с вопросами, которые касались исключительно топографических реек, землемерных цепей, их звеньев и углов.