Редьярд Киплинг - Ким

-- Не понимаю, чего нам еще дожидаться,-- промолвил Бенет, шаря в кармане брюк,-- подробности мы можем узнать после... Я дам ему ру...

-- Дайте ему время опомниться. Быть может, он привязан к мальчику,-- перебил отец Виктор капеллана.

Лама вынул четки и надвинул широчайшие поля своей шапки на глаза. -- Чего ему еще нужно?

-- Он говорит,-- Ким поднял руку,-- он говорит: помолчите! Он сам хочет потолковать со мной. Видите ли, вы ведь не понимаете ни одного словечка из того, что он говорит, и я думаю, что если вы не перестанете болтать, он, чего доброго, пошлет вам ужасные проклятия. Когда он вот так держит четки, это значит, он хочет, чтобы его оставили в покое.

Оба англичанина остолбенели, но в глазах Бенета можно было прочитать, что Киму придется плохо, когда он попадет в лапы религии.

-- Сахиб и сын сахиба...-- страдание звучало в хриплом голосе ламы.-- Но ни один белый человек не знает страны и обычаев страны так, как их знаешь ты. Как возможно, что все это правда?

-- Не все ли равно, святой человек! Вспомни, ведь это только на одну-две ночи. Вспомни, как быстро я умею меняться. Все будет так, как было в тот день, когда я впервые говорил с тобой под большой пушкой Зам-Замой...

-- В образе мальчика, одетого как белые люди, когда я впервые пришел в Дом Чудес. А во второй раз ты обернулся индусом. В кого воплотишься ты в третий раз?-- Он невесело засмеялся.-- Ax, чела, ты причинил зло старику, ибо сердце мое потянулось, к тебе.

-- А мое к тебе. Но как мог я знать, что Красный Бык приведет меня к этому!

Лама снова прикрыл лицо шапкой и нервно застучал четками., Ким присел на корточки рядом с ним и ухватился рукой за одну из складок его одежды.

-- Итак, установлено, что мальчик сахиб?-- продолжал лама глухо.-- Такой же сахиб, как тот, кто хранит священные изображения в Доме Чудес?-- Лама видел мало белых людей. Казалось он повторял урок.-- Если так, ему не следует поступать иначе, чем поступают сахибы. Он должен вернуться к своим сородичам.

-- На один день и ночь и еще на день,-- убеждал его Ким.

-- Нет, это тебе не удастся!--отец Виктор заметил, что Ким подвигается к выходу, и здоровенной ногой преградил ему путь.

-- Я не понимаю обычаев белых людей. Жрец священных изображений в лахорском Доме Чудес был учтивее этого тощего жреца. Мальчика у меня отнимут, ученика моего сделают сахибом. Горе мне, как найду я свою Реку?! А у них есть ученики? Спроси.

-- Он говорит, он очень огорчен тем, что теперь уже никогда не найдет своей Реки. Он говорит: почему у вас нет учеников и почему вы не перестаете надоедать ему? Он хочет отмыться от своих грехов.

Ни Бенет, ни отец Виктор не нашли подходящего ответа. Расстроенный огорчением ламы, Ким сказал по-английски:

-- Я думаю, что если вы меня теперь отпустите, мы тихонько уйдем и ничего не украдем. Мы будем искать эту Реку, как искали ее перед тем, как меня поймали. Лучше бы мне не появляться здесь и не видеть этого Красного Быка. Не хочу я этого.

-- Ты сделал самое лучшее, что мог сделать для себя, молодой человек,-- промолвил Бенет.

-- Господи боже мой, прямо не знаю, чем его утешить,-заговорил отец Виктор, внимательно глядя на ламу,-- Он не должен уводить с собой мальчика, и все же он -- хороший человек. Я уверен, что он хороший человек. Бенет, если вы дадите ему эту рупию, он проклянет вас всего, с головы до ног!

Они молчали... три... пять полных минут. Потом лама поднял голову и стал смотреть куда-то поверх их, в пространство и пустоту.

-- И это я, идущий по Пути,-- сказал он с горечью.-- Грех мой и возмездие мне. Я заставил себя поверить,-- ибо вижу теперь, то был просто самообман,-- что ты был послан мне в моем Искании. Поэтому сердце мое потянулось к тебе за твое милосердие и твою учтивость и мудрость твоих малых лет. Но те, что следуют по Пути, не должны допускать в себе огонь какого-либо желания или привязанности, ибо все это иллюзии. Как сказано...-- Он процитировал древний китайский текст, добавил к нему второй и подкрепил их третьим.--Я свернул с Пути в сторону, мой чела. Ты в этом не виновен. Я наслаждался лицезрением жизни, лицезрением новых людей на дорогах и тем, как радовался ты, видя все это. Мне было приятно с тобой, мне, который должен был думать о своем Искании, только об Искании. Теперь я огорчен, что тебя отбирают у меня и что Река моя далеко. Это потому, что я нарушил закон.

-- Да сгинут силы тьмы!-- произнес отец Виктор. Умудренный опытом на исповеди, он по каждой фразе догадывался о страдании ламы.

-- Я вижу теперь, что в знаке Красного Быка было указание не только тебе, но и мне. Всякое желание окрашено красным цветом, но всякое желание --зло. Я совершу покаяние и один найду мою Реку.