Редьярд Киплинг - Ким

В полдень бабу связал ремнем свой обитый медью ящик с лекарствами, взял в одну руку лакированные ботинки, надевавшиеся в торжественных случаях, в другую -- пестрый зонтик в белую и синюю полоску и ушел в северном направлении к Дуну, где, как он говорил, его ожидали мелкие князья этих областей.

-- Мы отправимся вечером, по холодку, чела,-- сказал лама.-- Этот врач, овладевший искусством врачевания и учтивого. обращения, утверждает, что там, на горных отрогах, люди благочестивы, щедры и очень нуждаются в учителе. Спустя короткое; время,-- так говорит хаким,-- мы доберемся до прохладного воздуха и запаха сосен.

-- Вы идете в Горы? И по дороге в Кулу? О, втройне счастливые!-- завизжала старуха. Не будь я занята домашними делами. я взяла бы паланкин... Но так поступать бессовестно, и репутации моей конец. Хо! Хо! Я знаю дорогу, каждый переход на этой дороге я знаю. Вы повсюду встретите милосердие: красивым в нем не отказывают. Я прикажу дать вам пищи в дорогу. Не послать ли слугу проводить вас? Нет... Так, по крайней мере, я приготовлю вам вкусной пищи.

-- Что за женщина эта сахиба!-- сказал белобородый урия, когда на кухне поднялся шум.-- Ни разу она не забыла о друге, ни разу не забыла о недруге за все годы своей жизни. А стряпня ее -- ва!-- он потер свой тощий живот.

Тут были и лепешки, и сласти, и холодное из домашней птицы, сваренной с рисом и сливами, и столько всего, что Киму предстояло нести груз мула.

-- Я стара и никому не нужна,-- сказала старуха.-- Никто не любит меня... и никто не уважает, но мало кто может сравниться со мной, когда я призову богов, сяду на корточки и примусь за свои кухонные горшки. Приходите опять, о доброжелательные люди, святой человек и ученик, приходите опять! Комната для вас всегда готова; всегда вас ожидает любезный прием... Смотри, женщины слишком открыто гоняются за твоим челой! Я знаю женщин из Кулу... Берегись, чела, как бы он от тебя не убежал, когда опять увидит свои Горы... Хай! Не опрокидывай мешок с рисом... Благослови домочадцев, святой человек, и прости служанке твоей ее неразумие.

Она вытерла красные старые глаза уголком покрывала и гортанно закудахтала.

-- Женщины много болтают,-- сказал, наконец, лама,-- но, что делать, это женский недуг. Я дал ей талисман. Она стоит на Колесе и всецело предана зрелищам этой жизни, но тем не менее, чела, она добра, радушна, отзывчива. Кто скажет, что она не приобретет заслуги?

-- Только не я, святой человек,-- сказал Ким, поправляя щедрый запас провизии на своих плечах.-- В уме моем, позади моих глаз, я старался вообразить себе такую женщину совершенно освобожденной от Колеса -- ничего не желающей, ничего не порождающей, так сказать, монахиню. -- Ну и что же, о чертенок?-- лама чуть не рассмеялся. -- Я не могу этого вообразить.

-- Я также. Но у нее много, много миллионов жизней впереди. Быть может, она в каждой из них будет достигать мудрости понемногу.

-- А не позабудет ли она на этом пути, как нужно варить кашу с шафраном?

-- Ум твой предан недостойным предметам. Но она искусна. Я чувствую себя совершенно отдохнувшим. Когда мы дойдем до горных отрогов, я стану еще крепче. Хаким верно сказал мне сегодня утром, что дыханье снегов сдувает двадцать лет с жизни человека. Мы поднимемся на Горы, на высокие горы, к шуму снеговой воды и к шуму деревьев... ненадолго. Хаким сказал, что мы в любое время можем вернуться на Равнины, ибо будем бродить лишь у самого края этих прекрасных мест. Хаким исполнен учености, но он ни в коей мере не гордится ею. Я поведал ему,-пока ты разговаривал с сахибой,-- о некотором головокружении, которое по ночам ощущаю в затылке, и он сказал, что оно возникло от чрезмерной жары и пройдет от прохладного воздуха. Поразмыслив, я удивился, почему раньше не подумал о столь простом лекарстве.

-- А ты сказал ему о твоем Искании?-- спросил Ким несколько ревниво. Он хотел влиять на ламу собственными своими речами, а не посредством уловок Хари-бабу.

-- Конечно, я рассказал ему о своем сне и о том, как приобрел заслугу, дав тебе возможность учиться мудрости.

-- Ты не говорил, что я сахиб?

-- Зачем? Я много раз говорил тебе, что мы всего лишь души, ищущие освобождения. Он сказал,-- и в этом он прав,-- что Река Исцеления выступит на поверхность именно так, как я это видел во сне, и если понадобится, то даже у самых моих ног. Видишь ли, раз я нашел Путь, который освободит меня от Колеса, зачем искать путей между обыкновенными полями земли, которые всего лишь иллюзия? Это было бы бессмысленно. У меня есть мои сны, повторяющиеся каждую ночь, у меня есть Джатака, у меня есть ты -- Друг Всего Мира. В твоем гороскопе было начертано, что Красный Бык на зеленом поле,-- я не забыл,-- приведет тебя к почестям. Кто как не я видел, что пророчество это исполнилось? Поистине, я послужил орудием этого. А ты найдешь мне мою Реку, послужив орудием в свою очередь. Искание достигнет цели!