Редьярд Киплинг - Сказки Старой Англии

- О бедный, бедный бог, - сказал Пак. - А что же твоя мудрая мать?

- Она поняла. Как только я свалился, она все поняла. Когда я пришел в себя, она прошептала мне на ухо: "Будешь ли ты живым или мертвым, в прежнем образе или нет - я останусь твоей матерью". Это было хорошо, это было лучше, чем та вода, что она мне подала, лучше, чем само выздоровление. Мне было стыдно, что я упал, но все равно я был счастлив. Она была счастлива тоже. Мы не хотели терять друг друга. У каждого человека есть только одна мать. Я подбросил в огонь дров, закрыл дверь и, как в прошлые годы, сел у ее ног, а она расчесывала мне волосы и пела. Наконец я спросил: "Что мне делать с теми, кто называет меня Тором?"

"Тот, кто совершил подвиг, доступный одному богу, должен вести себя, как бог, - сказала она. - Я не вижу другого выхода. Пока ты жив, люди будут тебе послушны, словно овцы. Ты не можешь их прогнать".

"Эта ноша более тяжелая, чем я могу вынести", - сказал я.

"Со временем будет легче. Со временем, возможно, ты не захочешь променять это ни на одну девушку. Будь мудрым, будь очень мудрым, сынок, потому что единственное, что тебе осталось, - это слова песни и поклонение тебе, как богу".

- О, бедный бог! Но когда тебе поклоняются или поют песни в твою честь - это не так уж и плохо.

- Я знаю, что не плохо, но я отдал бы это все - все! - все за собственного малыша, который бы раздувал пепел в моем очаге. - Человек выхватил нож из земли, засунул его за пояс и встал. - И все же разве я мог поступить иначе? Овцы - они как люди.

- Это очень старая история, - отвечал Пак. - Я слышал ее не только на Белых Скалах, но и среди деревьев, там, где растут Дуб, Терновник и Ясень.

ПЕСНЯ ПАСТУХОВ

Мы боялись Зверя, мы бежали от него,

Грозный рык его услышав вдали.

Ведь нельзя, чтобы Зверь был хозяином всего.

Но кремневым копьем - что мы могли?

Зверь смеялся над нашим топором, над копьем,

Только нагло прищуривал глаз.

Но теперь ты, Зверь, от нас не уйдешь: вот он, нож,

Вот тот, кто добыл его для нас!

Расступись - ив траве не задень его тень,

Обрати к нему робкий взор.

Вот он, добывший нам нож, - узнаешь?

Вот он, наш великий бог Тор!

Top задумал нам всем принести торжество,

Ведь от Зверя нашим людям - беда.

Ведь нельзя, чтобы Зверь был хозяином всего,

К Детям Ночи пошел он тогда.

Был волшебный железный их нож так хорош

Он стоял, в восхищенье дрожа,

И услышал: "Ты отдай нам сейчас правый глаз

Такова цена Ножа!"

Там, где мертвые спят под холмом вечным сном,

Доброй вестью их сон потревожь,

Он для нас великий бог Тор с этих пор,

Он купил нам Железный Нож!

Наших женщин и детей отпускать погулять

Не боимся среди Скал Меловых.

Мы спокойны за наших овец наконец,

Пусть пасутся средь трав луговых.

Мы спокойно едим наш обед, страха нет,

А потом вздремнем среди скал:

Ведь умчался Вечерний Пастух во весь дух,

Ведь Бегущий в Ночи убежал!

Ведь ножа убоялся всерьез Лютый Пес,

Дьявол в Сумерках убежал!

Расступись - и в траве не задень его тень,

Обрати к нему робкий взор.

Вот он, Добывший нам Нож, - узнаешь?

Вот он, наш великий бог Тор!

Полуденная тень заполнила уже все пространство ложбины. Зазвенели колокольчики овец, раздался требовательный лай Молодого Джима, и дети встали.

- Вы уже порядком поспали, - сказал им мистер Дадни, когда стадо подходило к ним. - Пора идти ужинать.

- Ой, посмотрите, что я нашел! - воскликнул Дан, протягивая каменный, голубого цвета наконечник для стрелы, новенький, словно только что выточенный.

- Да, - сказал мистер Дадни, - кто лучше знает землю, тот больше сможет увидеть. Я их часто находил. Кое-кто утверждает, что их сделали феи, но я-то знаю - их сделали простые люди, такие же, как мы, только страшно много лет тому назад. Если такие предметы хранить, они принесут счастье. А теперь ответь-ка мне - разве ты мог бы поспать в этом вашем лесу, в этих ваших деревьях так же, как ты поспал здесь, на Белых Скалах? А?

- В лесу среди деревьев спать не хочется, - сказала Юна.

- Так какой же от них прок? - спросил мистер Дадни. - С тем же успехом ты мог бы просидеть весь день в сарае. Гони их, Джим, гони!

Холмы, казавшиеся такими горячими и пустыми, когда дети пришли сюда, сейчас сплошь пестрели тенями; ветер, дующий с моря, перемешивал запахи чабреца и соли. Низкое солнце слепило детям глаза и золотило траву под ногами. Овцы бежали в загон сами, Молодой Джим вернулся к хозяину, и все вместе они пошли к дому, шелестя травой и оставляя за собой мечущиеся тени, похожие на тени великанов.