Гейвин Максвелл - Лети к своим собратьям, ворон

И вот с таким опытом попыток стать первопроходцем в сочетании с настоятельной необходимостью как-то восстановить свои силы, когда я вернулся калекой в Камусфеарну, может быть, и нет ничего удивительного в том, что я стал присматриваться к островам с маяками, обдумывая их возможности воплотить какой-либо новый невероятный проект. У меня возник план для острова Орнсэй, но он был ещё очень далёк и слишком амбициозен, требовал гораздо больших затрат, чем у меня было средств, даже если бы Северный совет по маякам дал бы на него добро. Я хотел, в отдалённом будущем, устроить там бассейн для морских свиней и изучать их так, как это делается с дельфинами в нескольких крупных океанариумах мира. Мне представлялось вполне вероятным, что чрезвычайные умственные способности и возможности дельфинов равны, а может даже уступают морским свиньям, и всё же, насколько мне было известно, такого эксперимента никто не проводил. Скалистые образования острова Орнсэй хорошо подходили для того, чтобы устроить просторный морской бассейн, но я всё же давал себе отчёт, что этому проекту придётся подождать, и что пройдут многие годы, прежде чем у меня появятся говорящие морские свиньи.

Для Кайлиакина, однако, я задумал гораздо более непосредственную и практическую схему, нечто такое, что будет совершенно новым. Я вознамерился устроить здесь гагачью колонию или, по крайней мере, выяснить, возможно это или нет. Если мне это удастся, то я открою путь к созданию нового промысла для фермерского населения Западного нагорья и островов.

Есть люди, которым не надо представлять гагу, для других, которые не очень интересуются орнитологией, смысл этого слова ограничивается гагачьим пухом (редко содержащим сам пух), который применяют в перинах в холодную погоду.

Строго говоря, гага обыкновенная по научному называется Somateria mollissima и представляет собой самого скромного представителя экзотической группы морских уток, в которую входят блестящие королевская гага, гага Фишера и гага Стеллера.

Самцы всех этих пород очень представительны и, за исключением последней (которая невелика, легка и пуглива), это большой, солидный толстозадый океанский народ, неуклюжий на земле, так как лапы у них слишком сдвинуты назад для приличнойпоходки, но великолепные ныряльщики и превосходные в полёте, когда они как бы набирают инерцию из-за своего веса, как сорвавшийся с тормозов грузовик на крутом склоне.

Гаги в чем-то больше похожи на животных, чем на птиц, может быть, такое впечатление создаётся из-за их веса и сплющенного тела или же от их совершенно не птичьего голоса, или же от того, что их массивный клюв прямой линией восходит к макушке черепа без какой-либо вмятины. А может это происходит от их странного и очень специфического запаха, который вроде бы и не имеет никакого отношения к птицам. В них есть, однако, какое-то необыкновенное очарование для большинства людей, которые так или иначе сталкивались с ними.

Селезень во время брачного периода - это превосходное создание, наводящее на мысль о парадной форме адмирала какого-то неизвестного флота. Первое впечатление: что-то черное и белое, но при более близком рассмотрении голова с черной шапочкой, которая издали кажется просто белой, обретает текстуру белого атласа и там просматриваются пёрышки бледно мерцающей электрической зелёной искры на задней половине щеки и на затылке. Грудь, выше резкой разделительной линии от пуза - светло бежевая, почти персиковая. С белой спины перья подкрылка того же самого цвета расходятся как изогнутые сабли по черным бокам, чем значительно усиливается впечатление о военной форме, предназначенной для торжеств и помпезных мероприятий. Всё это великолепие выглядит так официально, что создаётся впечатление, что им от этого даже неудобно, скованно, уверенность и грация всех их движений на земле просто обескураживают. Можно ожидать, что такой мощный мужественный тип просто не способен ни на что другое, как грубый и короткий вскрик, но его брачный клич, издаваемый, когда селезень далеко откидывает свою великолепную голову на плечи, похож на звук деревянного духового инструмента, нечто среднее между нижней нотой флейты и высшей нотой гобоя.

Этотакая нежная и чистая серенада, что она как бы сливается с тихим синим морем и мелкими алмазно переливающимися всплесками волн на белом песке под летними небесами.

Как и у всех гаг, самка в сравнении с самцом более аляповата, но тем не менее весьма впечатляюща. Она тёплого коричневого орнамента изъеденного червоточиной дерева по всему телу, массивная, с толстой шеей, как бы налитая свинцом, голос у неё басовит как при удовольствии, так и при жалобе. При таком голосе и повадках, представляется, что она способ на выходить из любой ситуации, но к сожалению, это далеко не так.