Дан Маркович - Перебежчик

99. Двадцать четвертое, плюс два...

Не тает и не тает, ломкая корочка сопротивляется теплу, а рыхлый снежок, серо-фиолетовый, исчезает на глазах - испаряется. Люблю превращения без промежуточной стадии стылой воды и чавкающего месива под ногами... Тропинка моя пока пропускает к дому. Больше всего не хочется шлепать по городским лужам. Когда-то я видел кино про оживление мертвых, через них пропускали особые лучи, труп дергался, извивался... потом открывает глаза и живет снова. Но недолго - начинается разложение, отваливаются руки и ноги, обнажая бледное мясо... Многие городские лица кажутся мне ожившими мертвецами, того и гляди, полезут из них волосы да кишки... Иногда я вспоминаю, что не кот, и думаю о человеческой жизни, радости это не приносит. Люди считают, что хотят свободы и власти над случаем, но очень скоро пугаются или устают, и просят власть или случай - распорядись нами, реши все, и наша совесть чиста будет!.. Вроде бы третьего не дано - сам решай или за тебя решат, но живи, как люди живут!.. Не хочу жить, как люди живут, хочу жить с котами!.. Я закончил человеческую жизнь, отдал долги, и от вас мне ничего не надо, за что бы уже не заплатил сполна... Пусть наступит другая жизнь, без надежд на людей кормишь котов, пишешь картины, и это - освобождение. Ветки молчат, ветер утих, снег тяжело ухает и оседает... Костик играл с веревочкой, и убежал. Понедельник, пройдена середина пути, таяние льда начинается.

100. Вечер, вода и вода...

Вода пузырится, лед тает, моя тропинка не пропускает меня. Иду через город, смотрю на серые дома, сугробы, лица... какие-то новые дела у них, не лучше старых, мерзости этой хватит на века... Собрал всех своих, даже Стив и Клаус ждали меня. Стив гордо шествует, не замечая старика с палочкой, Клаус решил выждать и залез под лестницу. Хрюша на ходу смазал по ушам Люське, мстит за свои страдания - кошки не признают его. Сколько раз я говорил ему, - " не виноватая она, что Клаус присмотрел ее себе, " бесполезно, Хрюша не верит. Но каша с остатками жареной печенки отвлекла его. Ко мне на колени прыгнула Алиса, я чувствую , какой жар исходит от ее живота. Шерстка мягкая и чистая у нее, и поет красиво, один глаз смотрит внимательно и спокойно, второй заволокло мутной пленкой. Алиса, мы с тобой старики.

101. Двадцать восьмое февраля, тихо, светло...

Люська играет с Костиком, тот на ее выпады отвечает уже со злостью понимает значение этих гонок. Тренировка перед любовной игрой. Придет время, появится Клаус, и Костик будет не нужен. Он рычит и кусается всерьез, она пищит, пытается вырваться... Макс снова оставил дом родной, он на границе. Незримая полоса между девятым и десятым проходит через ложбинку, в ней несколько берез; Макс прячется за стволами и наблюдает за передвижениями Серого. Страшно, дружок? Принес ему еду, сел на сломанное дерево, он сопит рядом, вылизывая плошку, оглядывается, замирает, прислушивается... Поел и убегает в сторону девятого. На кухне рычание и хруст, большие коты обгладывают рыбные скелеты. Хрюша среди них. Наши привыкли к нему, несмотря на малый рост, особый профиль и странную речь. И все-таки, он затаил злобу - на кошек, "не дают, выпендриваются", и на котов - "дылды тупые, особенно этот Серый..." Рядом с ним Серый перемалывает плавник, торопливо глотает, посматривает на Алису, та, как всегда, не торопится. Как только вхожу, Хрюша размахивается и шлепает Серого по толстой морде, тот вздрагивает, но терпит. Я вздыхаю - "Хрюша, Хрюша...", смотрю на его курносую мордочку, лобастую головенку... он напоминает мне обиженную девочку, вовсе не кот... или я - кот, но старше его, старей?.. Вечер, иду от своих, свет бьет из узкой щели между синим лесом и фиолетовыми облаками. Свет, подчиняясь своему закону, - в природе или на картине, все равно - по мере удаления от источника свечения, то ослабляется, то вновь усиливается - волнами, без этого глаз устанет, соскучится, споткнется или закружится, не захватывая всего пространства... А это пространство, и все, все вокруг нас - творческие вещи, неважно, кем созданные; жизнь тоже вещь, дело наших рук, так же, как книга или картина. Когда говорят о высшей силе, я смеюсь - все, что со мною было и есть, сделано мной самим, с помощью или противодействием природы и других людей.

102. Плюс один, новая эра...

Я иду, обходя лужи. Около дома никого, и в доме пусто. Вдруг слышу слабое попискивание! В кухне, в том самом ящике, который мы одобрили с Алисой, - голова кошки. Все ясно! Котят четверо, двое серых, один черный, и рыжий... как Шурик! Серые, как наш Серый. А черный, как наш Клаус... Тут же является Серый, прыгнул и устроился рядом с ящиком. Зная, что коты иногда душат котят, я хотел прогнать его, но не тут-то было. Сидит и смотрит, и, чувствую, будет стоять насмерть. Охраняешь, значит?.. Я пришел через час - сидит. Собрался уйти - он на месте... Из кухни всех вымело - никого, кроме этой счастливой парочки. На балконе мелькнула тень - кот с коротким хвостом. Впустил Хрюшу, он заглянул в кухню, увидел Серого и отпрянул, убежал в комнату, лег... Не будет общего мира у нас.